Далила-web

Ника прислушалась. Ей почудился вой полицейской сирены. «Вот, милая моя, тебе и кофе, — сказал Нике внутренний голос. — Ты напилась? Теперь набегаешься». Может быть, показалось? Откуда звук? Девушка поднялась и, не обращая внимания ни на пожилого господина, ни на официантку, направилась к выходу. Нет, не почудилось, справа звук. «Ничего, — подумала она, оглядываясь через правое плечо, — мне же к южному входу в парк. Это налево по улице, между двумя небоскрёбами. Я помню. Что это?» Ника Нэйм, совсем было собравшаяся организованно отступить, случайно зацепилась взглядом за рекламный экран. Вместо кофейной девушки он показывал мисс Нэйм с изящной чашечкой в руке. «Выбор Ники Нэйм» — гласила гигантская оранжевая надпись. Потом всё это исчезло, на оранжевом поле осталась только чашка с блюдцем и надпись, как бы от руки: «Очень хороший кофе. Никогда такого не пробовала», а под нею был изображён вполне достоверный автограф мисс Нэйм.

«Я схожу с ума, — сказала себе бедная девушка, просмотрев рекламный клип во второй раз. — Меня не в полицию заберут, а в сумасшедший дом. Да-да, там мне и место. Андрей просил ни с кем не заговаривать, а я…»

Сирена звучала явственно, но асфальт будто клеем намазан. Ника не могла сдвинуться с места и словно зачарованная смотрела, как на перекрёсток рядом с реал-холлом вывернула длинная чёрная машина с мигалкой на крыше. Синий — красный. Вой сирены вонзился в уши. Синий — красный. Из-за поворота за машиной выскочили какие-то люди. Много людей. «Шах! Ша-шах!» —

Вспышки. Синий — красный. «Очень хороший кофе. Никогда…» — долдонил экран.

«Никогда бы его не пила, если б знала заранее, чем это кончится, — думала мисс Нэйм. — Поймают, спросят: а чья это кепка осталась на месте преступления?»

Только этой мысли и не хватало, чтобы запланированное отступление превратилось в паническое бегство. Мисс Нэйм рванула с места, на секунду ей показалось даже, что она выскочила из туфель и бежит босиком, но это, конечно же, был самообман. Как ни спеши, всё равно машина быстрее. Звук сирены толкал в спину, накатывал, подгонял. Думая только о том, чтобы не споткнуться, Ника смотрела под ноги, изредка оглядывалась через плечо, но внезапно ей показалось, что сирена не только позади. Спереди тоже, со всех сторон! Она глянула на бегу туда, где спасительный просвет ущелья между двумя небоскрёбами, и к невообразимой какофонии из воя полицейских сирен и рёва толпы добавился её собственный крик. Бежать некуда. Навстречу, мигая огнями — синий — красный! — неторопливо ползла вторая машина, а за нею валила, затапливая улицу, плотная толпа. Девушка заметалась как загнанный в западню зверь, но деваться некуда. С обеих сторон, уже совсем близко. Вспышки слепят. Под ногами красное. Ковровая дорожка, ступени. Может, попробовать туда? Ника проследила, — вверх! — куда ведут ступени, — ещё выше! — и увидела над помпезными колоннами надпись «Реалон», под нею распахнутые настежь двери и швейцара, похожего на обряженную статую. Туда бежать тоже страшно.

— Уо-о! — ревели со всех сторон. За спиной стукнула дверца. Ника огляделась затравленно, но из-за вспышек не сразу поняла, что сдерживает беснующихся людей и почему на красной дорожке кроме неё всего только один человек. Его она тоже не сразу узнала — успел сменить костюм.

«Их теснят. Не дают приближаться», — догадалась она, щурясь от фотовспышек.

— Зачем вы здесь? — громко спросил у неё, оказавшись рядом, тот, кому разрешалось ходить по красному. — Теперь не получится объявить нашу встречу случайностью. Пойдёмте внутрь, иначе они сейчас прорвутся. Моя охрана ненадёжна.

«Тот самый тип, с которым я бегала в парке. Серов его фамилия. Имя я теперь тоже знаю».

— Послушайте, Юра! — Ника Нэйм горячо обратилась к бегуну, сменившему спортивный костюм на смокинг; и говорила громче, чем следовало, просто потому, что нужно было перекричать толпу. — Юра, это недоразумение! Все эти белки и платья — глупости!

— Недоразумение зашло слишком далеко! — кричал ей Серов, пытаясь поймать за локоть. Мизансцена получилась весьма аффектированной, не хуже, чем в старых видеофильмах.

— Пойдёмте же! — уговаривал он. — Иначе нас разорвут в клочья!