Далеко от неба

— Про золото он, конечно, в то время никому ничего не сказал, даже намеком не оговорился, но про его дальнее таежное жилье людям как-то стало известно. Церковью, которую он в память о погибших друзьях и товарищах начал ставить на взгорье, тоже некоторые заинтересовались. Тогда еще на месте нашего нынешнего райцентра было всего десятка два домов да небольшая пристань для мимо плывущих, кто в верха, а кто и в низовья. Тогда еще по реке вполне полноценно перемещались, вода большая была, не то что сейчас. А церквушки, даже самой малой, на берегу не было. Вот и священник какой-то не то сосланный, не то случайный и бесприходный рядом оказался. Будущая церковь на отшибе весьма его заинтересовала, и он, не раздумывая долго, подался с Иваном Рудых в места, как ему показалось, обетованные, а в тамошние смутные времена спасительные. А когда через какое-то время народ в полный раздрай вошел и многим от страха и потерянности невмоготу стало, по одному, по двое и даже семьями стали к дальней заимке кто как мог пробираться. Места здешние не сказать, что легкие для передвижения, так что добирались сюда далеко не все.

— Для чужих и неправедных место прокляненное, — снова неожиданно вмешалась старуха и перекрестилась.

— Можно сказать и так, — подумав, согласился Зарубин. — Только не само это место, а проходы и подходы к нему. Для обережения. Иван, когда место это затевал, очень на это надеялся. И даже руки свои кое к чему очень удачно приложил. Они потом с тем пришлым попом даже молебен на этот случай отслужили. Чтобы место в заповедной чистоте содержать. Пришлых здесь не каждого принимали. Только тех, кто обещание давал жить честным трудом, по правде и вере. Поначалу так и получалось. К Ивану братья его прибыли, а Никита Ефимович красавицей женой обзавелся.

— Я, как его поначалу издаля разглядела, от своих убегом сюда подалась, — снова вмешалась старуха. Неделю по тайге блудила, пока здесь отыскала. Сынка мы с ним не спроворили, а дочка Варенька внучком одарила. И то уже когда надежду потеряли. Не церква, так и вовсе бы не вымолили. Вот он сидит, Богом подаренный. Как и деда, Никитой назвали. Только мой его даже в глаза не повидал. К нонешнему времени из всего населения мы с ним вдвоем и остались. Остальных Бог прибрал. Кого по милости, кого по необходимости, а остальных злоба и неправда пришлая извела.

— Как по милости? Как по необходимости? Какая пришлая? — снова не выдержала Маша.

— До тридцатого года они неплохо на здешнем отшибе проживали, — продолжил Зарубин. — Избы хорошие справили, землю для собственной надобности пахали, тайга и река не обижали. Для прокорма всего хватало. В ближние поселки старались не наведываться, а по реке осторожным образом почти до Байкала поднимались — одежонкой, инструментом кое-каким для удобного обустройства обзаводились. Откуда сами, встречным особо не распространялись. По реке, мол, пришли, дальние. Да никто, в общем-то, досконально не интересовался — дальние и дальние. В то время таких дальних по окрестным местам не так чтобы мало шарашились. Кто скрывался, кто лучшей доли искал. Кто про Беловодье, а кто и про Деревню Солнца разговоры заводил. На спасение от великих невзгод надеялись.

— Выходит, тогда еще про Деревню Солнца разговоры велись? — даже привстал Василий. — Я думал, Мишка сам ее от полной сегодняшней окрестной безнадеги выдумал.

— Только, как не стереглись, власть тамошняя все-таки прознала, что не по ее указам, а по собственному разумению какая-то деревушка существует и никакой другой власти категорически признавать не желает. А поскольку «категорически», отправили на вразумление небольшой отряд с винтовочным и револьверным вооружением. Собрали, как положено, деревушку на митинг, разъяснили курс партии на всеобщую коллективизацию, излишки продовольствия приказали в кратчайшее время доставить в райцентр, а церковь непременно закрыть и желательно сжечь, чтобы не было вредоносного распространения. Распространения чего, не объяснили. Не успели. Поскольку Никита Ефимович сунул докладчику дулю в нос и посоветовал исчезнуть в любом направлении, пока не поздно, пока у мужиков на недолгое время терпение имеется. Представители власти доброму совету не вняли, стали оружием грозить и прочими соответствующими мерами. Не сообразили, что народ здешний с оружием умеет не хуже, а то и получше их управляться. Так что пришлось пришельцам после небольшого вразумления и разоружения удалиться восвояси. Их даже продовольствием на дальнюю дорожку снабдили. А в благодарность за это спустя какое-то время вменили вооруженное сопротивление и чуть ли не восстание и нагрянули уже силами, значительно превосходящими прежние. В подробности вдаваться не буду.