Далекий выстрел

Индейцы беспрестанно стреляли, носились по склону и возвращались ни с чем. Они уже не желали воевать. Они набрали много оружия и припасов, они излили свой гнев вчера на солдат Кастера и теперь были довольны.

Возле своей палатки Эллисон сел на лошадь и повернулся лицом к холму, где засели первые напавшие солдаты. В двух шагах от Бака остановил свою рыжую кобылку Неистовая Лошадь и тряхнул привязанным к волосам чучелом птицы.

– Никто не желает драться дальше, – сказал он, – воины насытились добычей. Я не научил их драться. Они продолжают похваляться храбростью, и только. Значит, Большие Ножи останутся жить, а мы сгинем.

Выстрелы звучали реже и реже. Индейцы остыли, боевой пыл испарился. Лакоты разворачивали коней и неторопливо направлялись в деревню. Минут через десять над холмом повисла тишина. Вместе с группой юношей, ищущих обороненные патроны в траве, Бак проехал между валунов, разглядывая трупы. Тела лежали по всему пути, проделанному солдатами, и легко угадывалось, где они атаковали поселок, где поспешно отступили, где задержались после переправы. Бак увидел втоптанный в песок помятый картон фотографии, с которой смотрела пухленькая женщина (должно быть, в это самое время она спокойненько размешивала сахар в изящной чашечке где-нибудь на уютной веранде и не подозревала о гибели своего мужа или жениха). Невольно Эллисон вспомнил Лизу Мичел. Любопытно, не лежит ли среди этих мертвецов её любимый кузен, мечтавший посмотреть на войну против Лакотов, словно на красочное театральное действо? Что ж, действо было на редкость ярким.

Проехав дальше, Бак остановился, привлечённый телом человека, которое было слегка привалено тушей мёртвой лошади. Лакоты не тронули его, вероятно, не желая возиться с тяжёлой кобылой. А может быть, они выразили уважение к мужеству мёртвого белого – вокруг него была целая россыпь использованных гильз. Человек был одет в кожаную куртку, продырявленную множеством пуль. Лицо его застыло с выражением сдерживаемой боли. Бак долго рассматривал это лицо, словно вылепленное умелой рукой… Конечно! Чарли Рейнолдс, которого Бак встретил пятнадцать лет назад возле торгового пункта… Как быстро летит время и как странно пересекаются тропы!

Эллисон рысцой направился в лагерь. Неподалёку от него двигался в сторону деревни, построенный строго попарно, отряд Лакотов, облачённых в снятую с покойников армейскую форму. Они ехали словно заправские армейцы, и один из них, поднеся к губам медный горн, трубил нечто похожее на кавалерийский сигнал «По коням». Завидев их, засевшие на горе солдаты поднялись над траншеями и радостно замахали руками, приняв индейцев за подоспевших кавалеристов Гиббона, но тут же попрятались обратно, услышав над собой свист пуль.

– Краснокожие черти! Будьте прокляты со своим маскарадом!

Немного позже пропыленные насквозь капитан Бентин и майор Рино, перевязавший голову окровавленным носовым платком, поднялись во весь рост, заметив, что дикари отступили. Испещренные пулями туши лошадей источали зловоние. Солдаты стонали, высунув опухшие от жажды языки.

– Похоже, Марк, нам дают отсрочку. – Бентин сплюнул, и слюна оставила на его сером подбородке тёмный след.

– Ты полагаешь, это уловка? – Из-под платка по лицу майора сочилась кровь.

– Кто их знает…

Минуты вытянулись в часы. Солнце затянулось низкими тучами, мелкие капли посыпались на землю, скатываясь по толстому слою пыли вниз.

– Смотрите!

Десятки лиц, вздрагивая, вперились в долину, где одна за другой исчезали индейские палатки. Гигантская деревня разбиралась.

– Господи, они же уходят, – прошептал кто-то.

Пропылённые фигуры солдат настороженно стали подниматься над вонючими трупами лошадей, которые были свалены в качестве укреплений перед неглубокими и наспех отрытыми траншеями.

Волокуши неторопливо потянулись вдоль реки на юг. Пестрая масса индейцев выстраивалась в колонну и вскоре превратилась в цветастый ковер, который расползался на добрые три мили и достигал шириной почти одной мили. Мужчины скакали возле нагруженных скарбом волокуш, многие даже не смыли с себя боевую раскраску. Рядом с широкой лентой кочевников, поднимая густую пыль, двигалась лавина индейских лошадок, которых подгоняли голые мальчуганы верхом на несёдланных лошадках. Дикари ехали мимо горы, с которой настороженно наблюдали измождённые солдаты, и будто не замечали Бледнолицых.

– Кажется, мы будем жить, – прошептал капитан Бентин, ловя потрескавшимися губами дождевые капли.

7

Сообщение о гибели Кастера и его Седьмой Кавалерии привело американцев в шок. Газеты истерично брызгали типографской краской, взывая к мщению. Надрываясь, журналисты требовали отрубить дикарям руки, потому что кровь несчастного генерала и его солдат с этих рук не смыть. И новые колонны тянулись по следам индейцев, которые рассыпались маленькими группами и разбрелись по равнинам. Армия генерала Крука двигалась тяжело, тонула в едкой пыли между высоких сосен, гремела колёсами фургонов, бряцала оружием. Навстречу ей, так же измотанная бесплодными поисками, ползла колонна генерала Терри.