Далёкие звёзды Севера

Но, если отбросить некие «полушаманские», полутворческие «странности», – то вполне нормальный, я бы даже сказал, – просто мировой мужик.

А по совместительству отец хозяина и директора небольшой рыбацкой базы.

На чудесном разливе Оби, в совершенно диком таежном глухоманье. Куда нас Вася в свое время и определил, по знакомству.

Поставили они эту базу, кстати, ровно на том месте, где когда-то было их родовое стойбище: фантастические по красоте и первобытной силе места, каждый год туда стараемся выбираться.

Если дела, разумеется, позволяют.

Нда…

– Я тебе дам «прогоните», – деланно возмущается Лёнчик, – ты от нас теперь даже если и захочешь, то не сбежишь. Когда выходим-то?

Вася жмет плечами.

– Да завтра прям с утра и пойдем. Чем раньше, тем лучше. Мало ли что, лучше засветло все пройти…

Все тихо смеются.

Было тут у нас как-то одно с Васей общее приключение.

С этой же компанией.

После как-нибудь расскажу…

…Тем временем молоденькая, слегка стесняющаяся официантка, приносит Сереге кофе и рюмочку с чем-то коричневым.

Серега старательно вдыхает аромат.

Потом еще раз, только более заинтересовано.

– Девушка, – смотрит укоризненно. – «Наири», безусловно, отличный коньяк. Даже лучше и, заметьте, дороже, чем заказанный мной «Ахтамар». Но тут понимаете, какая закавыка, просил-то я именно «Ахтамар»…

Официантка стремительно краснеет.

– Так кончился «Ахтамар». Хозяин велел вам что подороже налить. Получше. Чтобы не обижались. Он вас по прежним приездам помнит, говорит…

Милая такая провинциальная непосредственность.

И приветливость.

Ну-ну.

Серега неожиданно ухмыляется, хватает официанточку за руку и целует тыльную сторону, судя по всему, внезапно вспотевшей ладошки.

– Спасибо тебе, милая. О-о-опп!

Проводит одной своей ладонью над другой, потом обеими над ручкой смущенной северной девушки и у нее на ладони, невесть откуда, появляются три большие и красивые шоколадные конфеты.

Настоящие, кстати, французские трюфеля.

Девушка краснеет еще стремительнее.

И – вот только меня не спрашивайте как.

Сам не знаю.

Хотя Серега у нас, в общем-то, и не фокусник, конечно.

Хуже.

Финансист.

Причем, поговаривают, – очень даже и не плохой.

А у них еще и не такие фокусы удаются…

…Окончательно смущенная и красная, что твой южный вареный рак, официанточка удаляется от нас чуть ли не бегом.

Василий Николаевич смотрит на Серого укоризненно.

Но потом тоже не выдерживает, и начинает ржать, точно так же, как и вся, постепенно расслабляющаяся, гоп-компания.

Только Гарик серьезен.

Он у нас всегда серьезен.

Но, точнее, – почти всегда.

– Так все-таки, – спрашивает, дождавшись, когда остальные отсмеются, – сегодня-то планы какие?

Я жму плечами.

– Сейчас обедаем. Потом по магазинам, докупать кое-что по жрачке, кофе и алкоголь. Мне еще сигарет купить нужно, кстати. Ну, и по мелочам. Потом мы с Васей к нему в мастерскую, он новыми работами похвастаться хочет. Остальные, насколько я понимаю, тоже, скорее всего, присоединятся. Потом ужинаем. Выпиваем, кому сколько по силам, и спать. Завтра утром грузимся в катера и выезжаем. Всем быть собранными, с уложенным и не раскиданным шмотьем и причиндалами. Не ныть, не болеть, никого не жалеть принципиально. Сегодняшние покупки оставляем у Василь Николаича в багажнике, сразу оттуда в катер и перегрузимся. Как тебе такой план, Игорек?

Все снова хихикают.

И правда – какие уж тут «планы».

Алгоритм действий отработан, не первый год по рыбалкам «на севера» мотаемся, в конце-то концов.

Но Гарик все равно продолжает оставаться прямо-таки непробиваемо серьезным.

– Все равно, – вздыхает, – надо по алкашке определиться. Лучше прямо тут, на берегу. А то знаю я вас…

Я потихоньку начинаю заводиться.

Вот ну нельзя сказать, что Гарик у нас не пьет.

Пьет.

Иной раз вообще так, что даже у всех остальных, много чего повидавших, уши в трубочку заворачиваются.

Но вот находит на него временами это нездоровое ханжество…

– Игорь, – говорю укоризненно. – А что тут определяться-то?! Сколько водки не бери, все равно три раза бегать…

– Ну вот не знаю, – тянет задумчиво Гарик. – Я лично собираюсь не больше чем три рюмки в день. И все.

Тут уже ржут все.

И Игорек в том числе.

И я.

Это он, скотина, оказывается, так шутил.

Просто про «три рюмки» – это у нас в компании такой очень известный анекдот: однажды Гарик дал слово Сереге, что не будет на той, прошлой, рыбалке пить в день больше трех рюмок. И сначала «три рюмки» постепенно превратились в три граненых стакана (а чем не «рюмки»?), а потом и в три эмалированные солдатские кружки по пол-литра каждая: таким пьяным Гарика на рыбалке я не видел еще никогда.

Да и после тоже, честно говоря, таким никогда не видел.

Запретный плод – он сладок.

Ладно, проехали…

Серый, отсмеявшись, тоже становится необычайно серьезен.