Далёкие звёзды Севера

Он, молчаливый наш, как и все мы, грешные, тоже очень любит свежую сырую рыбу и, как большинство, предпочитает ее вкус соевым соусом «подчеркнуть».

Разлили.

Говорить доверили мне.

Я прокашлялся.

– Ну, – говорю, – люди мои дорогие. За «встречу» мы еще выпьем. А пока: есть такие места, куда хочется возвращаться. И люди, к которым хочется приезжать. За хозяев! И не только хозяев этого места, но за хозяев этой прекрасной земли. Ура, что ли?

– Ура! Ура!! Ура!!!

Смеемся.

Вообще-то – это наша жизнь, однако.

И живем мы ее – как хотим.

Как-то, простите, так…

…Гера кивает, чтобы ему тоже налили.

Капаем на самое донышко.

– Когда-то, – встает, – именно здесь были наши родовые земли, здесь стояли чумы людей нашего языка. Сейчас же во всем поселке найдется только пять-шесть стариков, знающих десяток слов на древнем остяцком наречии. Не, я не жалуюсь, вы не подумайте. Русский язык и богаче, и удобнее, и для меня он просто родной язык. Я не про это. Мы как-то смогли остаться хантами, став при этом вполне нормальными русскими. Я, хантыйский художник, сам долго жил и выставлялся в Москве. Я горжусь тем, что мой сын воевал русским снайпером в Чечне. И я очень рад и горд, что земля, помнящая чумы людей моего языка, видит моих гостей. Потому что это очень важно, меняясь, оставаться самими собой. Как это произошло с моим народом, как это происходит со всеми нами: каждый год, когда вы приезжаете, вы приезжаете немного другими, но все же прежними, как вода в этой великой реке. Она тоже каждый раз другая, но та же самая. И выпить я хочу не только за эту землю, где стояли чумы людей моего народа. А за всю большую землю, через которую течет эта река. За Россию. За наш общий дом, дорогие гости, за землю, где все мы хозяева. Как вы там говорите: ура?

– Ура! Ура!! Ура!!!

Выпиваем.

Растроганный Ленчик лезет целоваться с Германом.

Герман шутливо отбивается.

На них виснут Гарик с Серегой – почти что куча мала.

Довершая этот кавардак вокруг радостно скачут хозяйские лайки: лайкам нравится, когда люди играют, – значит, у них все хорошо.

А когда у людей все хорошо – тогда хорошо и собакам.

Так уж заведено.

Вася что-то радостно и яростно втолковывает своему брату Николаю, как я понимаю, уговаривает остаться подольше.

Я отхожу покурить.

Подальше от балагана.

Поближе к костерку, разложенному в стационарном, любовно обложенном камнями, уличном очаге.

Прикуриваю от уголька.

Затягиваюсь.

Над горизонтом висит низкое, вечернее солнце.

Скоро оно ненадолго закатится за горизонт и настанет «серая ночь», волшебное короткое время, в которое даже жалко спать, потому что очень хорошо у костра.

– Мечтаешь, Валерьяныч?

Гера.

Выбрался из кучи-малы, значит.

Молодец.

Я жму плечами.

– А можно, – смеюсь, – я не буду в десятый раз за день рассказывать, как мне здесь у тебя хорошо?

Он подхватывает мой смешок: дробно, негромко.

Северно.

Я несильно хлопаю его по плечу, приобнимая.

– А кстати, Женька что не приехал? – интересуюсь.

Женька – это его сын.

Старший.

Тот самый, который «воевал снайпером в Чечне».

Он же – директор и номинальный хозяин базы, потому что реальный хозяин, безусловно, его отец. И мой постоянный егерь во всех поездках сюда: очень такой продуманный и основательный парень.

В лодке с ним – хорошо.

Гера кивает.

Он всегда так кивает, и не поймешь, то ли соглашается, то ли что-то хочет сказать.

– Будет, будет твой Женька, – продолжает дробно смеяться. – Не переживай. Он на неделе на охоту ходил, сохатого завалил, по лицензии. А сюда мяса привезти забыл. Вот, поехал в поселок. Мяса привезет. Печень привезет. Будем у костра сидеть, лосятину кушать, разговоры разговаривать. Хорошо?

Я откидываю голову.

Затягиваюсь сигаретой.

Выдыхаю в стылое небо легкий фиолетовый дым.

Облака, кстати, растащило напрочь.

Севера…

Если так и будет продолжаться, то, когда солнце все-таки закатится за горизонт, то станут видны те самые далекие звезды севера, о которых сегодня так здорово говорил Васин брат Николай.

– Конечно, – говорю, – хорошо, Гера. И ты даже не представляешь себе, насколько это по-настоящему хорошо…

Глава 6

…А вот утром, мягко говоря, было уже совсем «не хорошо».

Более того.

Если б меня Женька с утра пораньше не разбудил, я б до обеда минимум точно бы не проснулся.

Да и когда разбудил, тоже вставать не хотелось, честно говоря…

Но выполз.

Потянулся, глядя на необъятный обский простор, начинающийся сразу за обрывом, метрах в ста от бревенчатого домика, где мы ночевали.

Продышался слегка студеным сибирским ветерком.

Почистил зубы.

Преодолевая отвращение к себе вчерашнему, умылся холодной родниковой водой.

Залил кипятком две чайные ложки растворимого кофе без сахара в солдатской эмалированной кружке, доковылял до балагана, присоединился там к Женьке, раскуривающему первую утреннюю сигарету.

Прикурил.

– Здорова, – говорю.

– Привет, – усмехается. – Что же вы вчера меня с лосятиной-то так и не дождались? Приехал, – так, однако, только храп богатырский отовсюду. А я старался, понимаешь, в красном вине мариновал, чтобы жесткость отбить…

Я хмыкаю.