Далекие огни

Четвертое: то, что Сергей Ростовский до сих пор жив и невредим, говорит о самонадеянности неизвестного, уверенности в безнаказанности и неуязвимости для закона. Гораздо разумнее было бы по окончании операции ликвидировать донора, устранить самого главного и опасного свидетеля — однако Сергей до сих пор здравствует, хотя и с одной почкой. С точки зрения элементарной логики это было глупо и нецелесообразно.

И, наконец, пятое: этот человек, идя на такой опасный для собственной жизни шаг, наверняка выбрал Сергея в качестве донора не случайно. Если уж и играть в такую игру, то нужно выбирать не просто донора, а идеального донора. А для этого необходимо располагать исчерпывающей информацией о возможных кандидатах в доноры, причем информацией, в первую очередь, медицинского характера. Значит, прежде чем Сергей попал в доноры, о нем была собраны необходимые сведения. Где эти сведения могут находиться? В лечебных учреждениях, где наблюдается будущий донор, и в первую очередь, в районной поликлинике. Изъять амбулаторную карту из регистратуры нет ничего проще: в конце концов, это можно сделать под видом ревизии из райздравотдела или еще откуда-нибудь. После тщательного изучения карта возвращается на место. Кроме того, похитителям наверняка известно, что Сергей — прекрасный спортсмен и обладатель черного пояса по тэквон-до. При прочих равных условиях это еще один «плюс» в его пользу как потенциального донора. Как это ни трагично звучит, но на конкурсе идеальных доноров (если бы такой проводился, конечно) Сергей наверняка бы занял первое место.

Скорее всего, так оно и было: его кандидатура была признана наиболее подходящей из всех представленных «на конкурс». Однако неясно было другое: как он вообще в списке кандидатов оказался? Отобрать, скажем, из десяти кандидатов наиболее достойного — это проблемы не составит, но как, по какому принципу производился подбор самих кандидатов?

И тут Сергей снова вспомнил Свирского. Того самого Свирского, который, как подозревал Сергей, сообщил «хозяину» о возвращении бывшего донора из далеких уральских Огней. Тот же Свирский, здраво рассудил Сергей, вполне мог «навести» на него «хозяина» — тогда, год назад, когда еще только производился подбор кандидатов в доноры.

Стоп! Сергея внезапно осенила любопытная мысль. Ведь существует еще проблема совместимости! Как он не додумался до этого сразу! Ну конечно же! Вот принцип, по которому производился отбор: пересаживаемый орган донора должен идеально соответствовать организму акцептора, в противном случае вероятность отторжения этого органа значительно возрастает. Наверняка существует набор критериев, по которым определяется совместимость донора и акцептора. Что здесь может быть? Возраст, пол… что еще?

Группа крови! Вот она, зацепка! Ведь у него, Сергея, очень редкая кровь: резус-отрицательная первой группы. А это значит, что у того типа должна быть точно такая же кровь ! Сергей знал: при переливании крови человеку с резус-отрицательным фактором первой группы донором может быть носитель только такой же крови, и никакой другой. При пересадке органов наверняка действует тот же принцип. Знал он так же и то, что людей с такой редкой кровью — не более двух процентов. У Ларисы тоже первая группа крови, но с положительным резусом. Детей в такой ситуации иметь не рекомендуется, заявила им одна врачиха в первые же месяцы их супружеской жизни, резус-конфликт неизбежен и чреват опасными последствиями. Они плюнули на все и пошли на риск. Он вспомнил, с каким нетерпением, трепетом и страхом ждали они рождения Катюши, как врачи из районной женской консультации официально предупреждали, что ребенок может родиться мертвым и что никакой ответственности они в этом случае на себя не берут. Однако, вопреки мрачным медицинским прогнозам, Катюша родилась здоровым ребенком и на протяжении последующих десяти лет проблем со здоровьем не знала — если, конечно, не считать стандартного набора обычных детских заболеваний.

Именно в тот период их совместной жизни Сергей и был поставлен на учет в городской резус-лаборатории. Носителей такой редкой крови, заявили ему там, наперечет, и каждый из них должен быть взят под контроль. Поначалу Сергей не понимал, какой смысл в этом контроле, однако пять лет назад понимание пришло к нему. Ему позвонили из лаборатории и попросили — если, конечно, он не возражает — срочно приехать в лабораторию и сдать кровь для переливания одному пострадавшему в автомобильной аварии. У того, как выяснилось, та же кровь, что и у Сергея. Как ему объяснили, жизнь пациента всецело зависела от его решения. Сергей не стал раздумывать, тут же собрался и поехал. Все прошло благополучно, пациент остался жив, так и не узнав, кто же оказался его спасителем: Сергей пожелал остаться инкогнито.