Даймон

— Держите, молодой человек, носите на здоровье!

Повеселела тётка! Повезло со студентиком, не даже ожидала. А студентик и второй пакет — в сумку. Но змейку застёгивать не стал. Неужто ещё чего купит?

Вздохнул товарищ Север, о недоступном «Черчилле» подумав. Там новая программа, из Москвы гость и ещё кто-то из Нью-Йорка. Одеться бы прилично, Варю принарядить, посидеть вечерок, джазом душу теша. Эх!

Осудил себя товарищ Север за мелкобуржуазный уклон, тётке улыбнулся:

— Чтобы посуду мыть. Прозрачные.

Гляди шпион, в записную книжку заноси! Хозяйственный он, руководитель городского подполья. Живёт один, чашки и тарелки мыть некому, самому приходится, значит, о пальцах подумать следует. Химия и жизнь только на обложке журнала в добром соседстве.

— Четыре пары, будьте добры.

* * *

От перчаточного ряда товарищ Север прямо в глубь рынка двинул — не иначе, чтобы шпиков вездесущих с толку сбить. Мимо шапок прошёл, куртками полюбовался (эх!), даже на ботинки взглянул. Весна скоро, не помешают…

Не задержался. Дальше, дальше, сквозь толпу, от чужих клетчатых сумок уворачиваясь. Вот ещё ряды, поинтереснее прочих. Все для тех, у кого руки из правильного места растут — детали-запчасти, железяки-медяшки. Дальше — электроника во всех видах, и в целом, и в разобранном, за ней трубы и вентиля, химия, снова запчасти.

Усмехнулся товарищ Север. До подполья он историком числился, даже на лекции в университет ходил — ради конспирации, конечно. Историки же всякую старину любят, чем древнее, тем к сердцу ближе. А тут — прямо музей. Хочешь, радиоприёмник «Урал» покупай, хочешь — телевизор «КВН».

Родители рассказывали, что первый телевизор в семье появился, когда Гагарин в космос полетел — в 1961-м, и тоже в апреле. «КВН» — коричневый ящик с экранчиком-блюдцем. К блюдцу линза полагалась, маслом наполненная. Приспособишь на двух дужках — больше увидишь.

Маленький Алёша, про такое услыхав, поразился. Если масло в линзе, значит, цвета нечёткие. Засмеялась мама, и папа улыбнулся. «КВН», оказывается, черно-белый, словно кинофильм «Броненосец Потёмкин».

Алёша очень удивлялся.

Одёрнул себя товарищ Север. Не время расслабляться, вечер воспоминаний — после Победы. Шпики, поди, насторожились, шерсть на загривках встопорщили. Не замечен «объект» в увлечении ручным трудом, даже с краном не всегда справляется. Что ему в «железячном» ряду делать? Автомат «Абакан» сторговать решил?

Скользнули вражьи взгляды по спине, резанули бритвой. Сжал губы товарищ Север. Сейчас кое-кого разочаруем! Хотел сразу туда, где пластмассовая ерунда горой свалена, но, видно, отвлекающий манёвр требуется. Следите, враги, ни на шаг не отставайте.

Все равно не возьмёте!

Места в сумке хватит? Хватит!.. Надо бы перчатки надеть, зря деньги плочены? Хоть оттепель, а воздух холодный, никто не удивиться.

Даже шпики проклятые.

* * *

— Да-да, эта канистра. Для воды подойдёт? Питьевой, которую по дворам развозят… Ага… Точно, не протекает? А запаха нет? Да, покажите…

Дорожка 16 — «На ветвях израненного тополя»

Песня из к/ф «Иван Никулин, русский матрос».

Музыка С. Потоцкого, слова А. Суркова.

Исполняет Борис Чирков в сопровождении оркестра Цфасмана

(2`55).

Песню слышал ещё в детстве со старой «твёрдой» пластинки. «Над пустынным рейдом Севастополя ни серпа Луны, ни огонька…». Немцы расстреливают пленного, одного из тех, кого командование бросило умирать в обречённом городе. Патроны кончились, рейд пуст…

Среда, 13 августа 1851 AD. Восход солнца — 7.35,

заход — 17.14. Луна — III фаза, возраст в полдень — 16,1 дней.

Река, которую мы сегодня пересекли, именуется Квило или Квелло (в зависимости от наречия). Этот небольшой поток шириной около 10 ярдов течёт по узкой глубокой долине с каменистыми склонами. Камень — известняковый туф, лежащий на глинистом сланце и песчанике с покровом из железистого конгломерата. Я постарался, насколько позволяла лихорадка, как можно тщательнее зарисовать столь интересное геологическое образование.

В который раз подумалось об очевидной несуразице. С точки зрения европейской науки, я «открыл» и реку, и долину. Все сие охотно признают, более того, я имею полное право назвать реку, скажем, именем короля Брюса. Согласятся!

Где же справедливость? Африканцы видят эти места уже тысячи лет, а через реку регулярно переправляются. Значит, опять право сильного, право победителя?