Дай лапу, дружище!

Фургон я встречал у парадной. Живу я в центре, прямо под окнами тянется узкий сквер со скамьями, разделяющий улицу. Тут и выгуливать собаку можно, вечерами я часто вижу здесь разных собак в сопровождении хозяев. Вот и я к ним примкну, пока буду в городе… Странные ощущения тогда я испытывал, меряя шагами зазеленевший скверик. Откуда-то с Московского проспекта — мой приятель работал начальником отдела кадров одного завода — мчался на мою улицу фургон с неизвестной для меня собакой, которая теперь, хочу я или нет, войдет в мою жизнь. Не отправлю же я ее обратно? Меня терзали любопытство и тревога: дядя Дима даже не сообщил, какой породы пес, да и пес ли? Может, сука? Он не разбирался в собаках, но знал мою любовь к ним, помнил Карая. Кого же он мне удружил?…

Когда фургон остановился напротив моего дома и из кабины выскочили двое мужчин, я торопливо подошел к ним. Один из них достал из кармана зеленую книжечку и родословную, другой пошел открывать дверь фургона.

Из машины прямо на асфальт одним махом сигануло огромное черное лохматое чудовище, у которого сразу и не разберешь где голова, а где короткий обрубленный хвост. Если бы чудище встало на задние лапы, то было бы в полтора раза выше меня. Густая свившаяся прядями черно-смоляная шерсть закрывала псу глаза и уши. Виден был лишь большой и такой же широкий, как у теленка, нос. Натягивая брезентовый длинный поводок, так что провожатый припустил бегом, чудовище устремилось в сквер. Подскочив к тополю, задрало курчавую ногу и, чуть повернув огромную лохматую голову в нашу сторону, надолго замерло в типичной собачьей позе.

— Кто это? — ошеломленно спросил я, не удосужившись даже взглянуть на бумаги, что держал в руках.

Наверное, в моем голосе было нечто трагическое, потому что мужчины переглянулись и заулыбались.

— Варден, — ответил тот, что вручил мне документы.

Взглянув на родословную, я прочел: «Варден, кобель, черный терьер, год рождения…»

Вардену было три года. Таких удивительных собак я еще не видел. Чем больше я на него смотрел, тем сильнее он мне нравился. Чудовище! Да он чертовски красив! Просто неотразим. Все пропорции соблюдены, разве что голова чересчур крупная, мохнат, будто в лётных сапогах мехом наружу. По моему первому впечатлению, он был буквально с теленка. Позже такое ощущение исчезло. Конечно, это был на редкость крупный экземпляр, но когда я его постриг — это было уже в деревне, — он более-менее стал похож на собаку. Что поражало — это его длина. Казалось, ему нужна еще пара ног посередине, чтобы держать столь длинное туловище. Однако лапы были мощными, высокими. И что настораживало — это отсутствие глаз. Глаза, конечно, были, большие, карие и выразительные, но они так глубоко спрятались в густой курчавой шерсти, да еще их сверху прикрывала длинная челка, что глаз практически было не видно. А когда у собаки не видно глаз, да еще у такой огромной, то чувствуешь себя как-то не в своей тарелке. Не знаешь, что у нее на уме.

Провожатые на поводке провели Вардена в мою квартиру, привязали к чугунной батарее. Один из них потрогал ее.

— Не сорвал бы, — сказал он. — Он такой, может.

— Дайте ему колбасы! — предложил второй. — Пусть признает за своего.

— Не цапнет? — спросил я, бросившись к холодильнику.

— Варден! — строго сказал провожатый. — Свой, слышишь, свой! — и показал на меня.

Пес поднял голову с длинными, чуть оттопыренными ушами, сплошь заросшими шелковистой шерстью, где-то в глубине курчавой заросли угольками блеснули, как мне показалось, красные глаза. Он молча смотрел на меня. Широкий пупырчатый нос шумно втягивал воздух.

Не буду скрывать, с большой опаской протянул я ему кусок колбасы. Однако Варден неожиданно мягко, деликатно взял с моей ладони угощение. Бывает, собака жадно все хапает так, что опасаешься за пальцы. Варден же проявил некий такт, что меня несколько успокоило. Уже увереннее я его легко потрепал по голове и тут же убрал руку, потому что большущая голова повернулась ко мне, сверкнули ослепительно-белые клыки, а откуда-то из нутра глухо прозвучал предупреждающий рык.

— К вечеру привыкнет, — сказал на прощание провожатый. — Тогда и отвяжете…

— Поставьте воды и пока не отпускайте с поводка, — уже на пороге посоветовал второй. — Может броситься на постороннего.