Дачница для сбежавшего олигарха

Она оттолкнула его свободной рукой, а точнее попыталась сделать это, а он словно корни пустил в это проклятое крыльцо.

— Отпусти меня! — слезы брызнули из глаз, да так что напугали ее саму. — Пожалуйста!

Танька в конце концов толкнула его, что есть силы в плечо.

— Не подходи ко мне!

Она развернулась и пошла в дом, но неожиданно вернулась.

— Чего ты бесишься, а, Березин?! — она не дала ему возможности ответить, ударив его в грудь. — Мне не нужны твои деньги, связи, возможности!..

Продолжая бить его в плечо и заливаться слезами, Таня наступала на него и выплевывала слова, еще не осознавая, что скатывается до бабьей истерики.

— Мне просто интересно с тобой, но ты, твою мать, злишься на это! Какого черта?! Давай, купи мне машину! Переспим еще раз и подари мне квартиру! Поцелую где-нибудь, и ты организуешь для меня цветочную империю!

— Ты хочешь этого всего?

Кажется, что он удивился. Таня вдруг поняла, что сходит с ума. Все выходило как в плохой комедии, превращаясь в трагедию.

— Нет! Ты совсем идиот? Ты просто нравишься мне!

Вот теперь она ушла, со всей силы приложившись дверью, а потом спохватившись и заперев ее. Ей, как любому нормальному человеку хотелось каких-то благ, но выторговывать их за что-то претило самолюбию Тани.

— Ковалевская!

В дверь постучали. Она «не слышала», выключив свет и потушив мерцающий экран ноутбука.

— Открывай!

Раздался звон разбитого стекла, а потом в комнату вполз Березин. Не вошел, а именно вполз. Окна кухни были огромными, а вот окна спальни маленькими.

— Какого черта ты творишь?

— Думаешь, буду спокойно курить на крыльце, зная, что ты плачешь?

Таня скрестила руки на груди. Только привели в дом порядок, как вновь начали разносить ее и бить стекла. Ей теперь спать в холодрыге и стекла заказывать!

— Я не плачу! Уходи!

— Конечно!

Он попытался обнять ее, но Таня попятилась.

— Меня бесит, что тебе ничего не нужно от меня, — начал говорить он и так тяжело, словно его пытали сделать это. — Я понимаю, что это странно слышать…

Она тоже все поняла по-своему. Он из тех мужчин, что привыкли давать что-то взамен, но не тот, кто готов дать ей чувства, потому его так коробит, что он не может «отблагодарить» ее привычным способом. С кем так обходятся? С содержанками.

«Ну и дура же ты, Ковалевская!» — проговорила темная часть «я», заговорив голосом Ритки.

Что она так уперлась? Многие так живут. Но она знала себя и, пожалуй, даже слишком хорошо. У нее обязательно родятся чувства и, что хуже всего, если он наплел ей про кольцо и просто-напросто женат, то она убьет его. Второй такой лжи она не выдержит. Вот поэтому ему надо что-то дать ей.

— Кому скажи, ведь не поверят, — проговорила она, не сумев сдержать потрясения.

— Иди сюда!

Березин перестал преследовать-гонять ее по спальне, наконец остановившись, затем повторил свою «просьбу», полную повелительных интонаций, но Таня осталась на месте.

— Отпусти меня! — зашипела она ему в грудь, попавшись в хитроумную ловушку.

— Я верю тебе!

— Да, неужели? — Таня дернулась. — А по лицу сказать такого нельзя было!

— Ты просто плохо знаешь мужчин!

Олег только сделал вид, что успокоился, а на самом деле дождался, когда она потеряет бдительность и схватил ее.

Коварный!

Нельзя верить мужикам! Они все такие и с самого зарождения мира! Отвернулась себе дикая дева, зазевалась, собирая ягодки, а ее дубинкой по голове и уже волокут в кусты!

— Я бешусь с того, что влюблен в тебя больше, чем ты в меня, понимаешь? — проговорил он ей в нос, стоило ей задрать к нем лицо. — По твоим словам у меня нет ничего, чем я смог бы притянуть тебя к себе.

До нее не сразу дошел смысл ее слов, а когда это произошло…

— Ущипни меня! — потребовала Таня, осознав, что у нее закружилась голова. — Повтори, что ты сказал, а потом сделай это еще раз.

Он нереальный! Просто нереальный! Разве бывают такие мужчины?

Глава 23

Просыпаться не хотелось уже который день подряд. Таня нежилась в постели, припоминая события ночи или же получала порцию утреннего к*екса, иногда, даже толком не проснувшись при этом. Березин баловал ее, демонстрируя горячий нрав и все никак не угасающую первую влюбленность.

«Страсть длится три-четыре месяца» — написала ей как-то Вика, но это совсем-совсем не касалось их пары.

Таня понимала это и без нее и признаться честно ждала (до испугано екавшего нечто внутри), когда закончатся эти первые дни, а теперь уже и недели влюбленности. Но они не проходили. Безумие страсти увлекало ее. Мир в такие минуты переставал быть на месте, вибрировал и делал «фокус» на Олеге. Кажется, что они только и делали все это время, что ели и занимались любовью. Прочие занятия казались незначительными и совсем уж короткими. Она даже работать умудрялась, но иногда с ужасом понимала, что совсем не помнит, о чем именно писала.

— Быть может этот день будет исключением? — проговорила Таня, оторвавшись от подушки и перестав глупо, но невероятно счастливо улыбаться в нее.