Дабог

Это теперь он стал «Валькирией» — орбитальным штурмовиком дальнего радиуса действия с усовершенствованным гипердрайвом и новыми не так давно установленными на него секциями вооружений. А до этого корабль был самым заурядным транспортником, атмосферным носителем для тяжелых аграрных роботов.

Игорь закончил отсоединять питание и похлопал ладонью по согнутой в колене ноге машины.

Изначально его «Беркут» не конструировался как боевой робот. Он был призван на войну силой страшных, противоестественных обстоятельств, как и сам Рокотов.

Возможно, что именно сейчас, в эти секунды, пока еще не откинут колпак кабины, пока молчат сервоприводы, перед мысленным взором Игоря маячила совсем другая картинка, не имеющая никакого отношения к сумеречному чреву орбитального штурмовика.

Он и отец стоят подле короткой лесенки, которая ведет в кабину управления пятнадцатиметровой шагающей машины.

— Ну, давай, Игорек, сегодня твоя очередь… — в голосе отца слышны плохо скрытые волнение и гордость.

Вокруг, насколько хватает глаз, ровными рядами стоят деревья, чьи раскидистые кроны как раз помещаются между ног шагающей машины. Вот сейчас он заберется внутрь, активирует системы, и механическое чудо поползет вдоль лесополосы, тщательно обирая созревшие плоды с цепляющих плоское брюхо машины ветвей…

…Колпак кабины медленно опустился. Бесшумно скользнули поверх него смыкающиеся пластины лобовой брони, оставив незакрытыми лишь два узких смотровых триплекса. На приборных панелях внутри рубки тускло осветились мониторы. Красными крысиными глазками затлели индикаторы энергопитания оружейных комплексов.

«Беркут» шевельнулся, выпрямляя поджатые ноги.

Под креслом пилота возник и тут же пропал короткий вой — это раскрутились, набрав обороты, гироскопы стабилизации опорно-приводного механизма машины.

Впереди уже разверзлась открытая пасть грузовой аппарели.

Робот качнулся, сделал первый шаг. На экранах рубки промелькнул срез шлюза, и внезапно вокруг разлилась красноватая пелена пылевой атмосферы кратера.

Расположенный у правого подлокотника кресла поисковый радар сдавленно пискнул, что означало активацию внешних систем слежения. Пока что его изумрудная плоскость, покрытая сетчатой моделью компьютерного рельефа, оставалась пустой.

Игорь тронул «Беркут» с места, и тот пошел, набирая скорость и чуть покачиваясь из стороны в сторону.

Через несколько минут поднятая аппарель «Валькирии» скрылась из вида за туманной завесой вездесущей пыли.

Только трехпалые следы робота, четко пропечатанные в прахе радиоактивной пустыни, тянулись ровной цепочкой выемок, указывая направление на затаившийся в кратере корабль…

* * *

В отличие от некоторых своих сверстников, Игорь Рокотов не только не пренебрегал, но, наоборот, живо интересовался древней историей человечества. Во многом здесь сыграл свою роль его отец, который любил повторять, что нормальный человек просто обязан знать свои корни…

О том, что история не началась в тот день, когда сфера колониального транспорта «Беглец» коснулась поверхности Дабога, Игорь был осведомлен в полной мере.

В этой временной точке, четыреста лет назад, началась всего лишь частная история их колонии.

Колониальный транспорт «Беглец» являлся одним из тех космических кораблей-невозвращенцев, которые в середине XXIII века от Рождества Христова сотнями покидали перенаселенную и изгаженную Солнечную систему в поисках лучшей доли для спящих в криогенных капсулах людей.

Думая о том времени, когда начался массовый исход из Солнечной системы отчаявшихся и запутавшихся в политике Всемирного правительства людей, Игорь, уже с высоты сегодняшнего положения, прекрасно понимал — их всех без исключения обманывали.

Из-за перенаселения и небывалого падения уровня жизни цивилизация в ту пору стояла на пороге новой мировой войны, и когда уравнения Йогана Иванова-Шмидта теоретически обосновали возможность сверхсветового полета, то Всемирное правительство моментально ухватилось за эту требующую тщательной проверки и кропотливых экспериментов идею, лживо объявив гиперсферу — ту область аномалии космоса, куда попадал любой корабль при попытке пересечь барьер скорости света, — изученной и разведанной.

По сути, этим утверждением начался гигантский обман, призванный стать предохранительным клапаном в паровом котле цивилизации.

Ситуация, возникшая в обществе, казалась знакомой, как мир, но в то же время сумела блеснуть той гранью новизны, которая, собственно, и затмила в глазах рядовых обывателей все аналогии с хорошо известными технологиями обмана, успешно культивированными в прошлом.