Да здравствует королева!

– Чем меньше, тем лучше, – Эстеритен закинул полупустой мешок за спину. – И действовать надо быстро, чтобы соседи не успели пронюхать о наших делах.

– Понял, – виконт расправил письмо. – Эту грамотку я пока оставлю при себе. Лучше бы она мне не пригодилась, но стоит подстраховаться заранее.

– Оставляю тебя тут за главного, – граф снял с шеи цепочку с печаткой и передал другу. – Дай Созидательница, все обойдется, и мы с Эми договоримся миром.

– Эми? – поднял бровь мужчина. – Это ты о нашей королеве?

– На Анну-Викторию она пока не тянет, – усмехнулся Филипп.

Виконт лишь покачал головой. Внутренне он соглашался со своим другом, вот только высказываться вслух у него прав не было. Филипп, пусть и очень дальний, только по хроникам и можно отследить, но родственник. Ему позволено больше, чем остальным. Правда, в случае неудачи графа, его могли потащить в пыточную только за то, что он слушал, но это еще надо доказать.

Филипп вышел из комнаты. Запирать дверь не было смысла – никаких ценностей он здесь не держал. Только тот минимум, который необходим в походных условиях. Все остальное находилось в поместье и городском доме. В окно было видно, что крыльца уже поджидал конюх с парой лошадей. Немного подумав и решив, что поест в дороге, граф завернул на кухню, где ему быстро собрали в дорогу хлеб, немного мяса и сыра, флягу воды. Выйдя на крыльцо, Филипп вскочил на одну лошадь, зацепил поводья другой за луку седла и поднял руку, прощаясь с людьми. Кто-то осенил его благословением, кто-то прошептал молитву Созидательнице, и их командир покинул расположение корпуса.

Столица встретила Филиппа тишиной. Некогда оживленные улицы опустели. Редкий экипаж быстро проносился по дороге. Некоторые лавки были закрыты, а возле открытых больше не толпились люди. Лишь колокола церквей громко звонили, вознося к Созидательнице вместе со звоном молитвы людей за почившего короля. Город погрузился в траур, но внимательный человек мог бы увидеть, что люди не столько оплакивали монарха, сколько пытались подготовиться к грядущим переменам. Кое-где на окнах лавок появились решетки, количество замков увеличилось. И, не исключено, что рядом с подушкой многие держат если не топоры, то ножи. На случай возможных беспорядков.

Прежде чем являться во дворец, мужчина направился в свой городской дом. Следовало привести себя в порядок после дороги. Разумеется, так называемой королеве донесут, что граф Эстеритен уже прибыл в столицу, вот только радовать Анну-Викторию и ее сторонников неуместным видом он не собирался.

Пока слуги готовили воду, Филипп успел разобрать почту. Впрочем, все это были ничего не значащие письма, отвечать на которые не требовалось. Всю важную корреспонденцию ему переправляли на границу. И здесь мужчина отметил перемены. Прибавилось крепких людей во дворе, явно вызванных из имения, окна и двери укрепили, а ночью спускали сторожевых псов.

Когда он был готов, то, прежде чем, наконец, отправиться во дворец, вызвал дворецкого.

– Что нового в столице, Пьетро? – поправляя траурную ленту на мундире, поинтересовался он.

– Если господина интересуют обычные новости, то ничего примечательного я не могу сообщить, – как всегда с незначительного начал он. – Однако если вас интересует, о чем начались разговоры после кончины нашего монарха, да простит Созидательница его прегрешения, то тут много разного говорят.

– И о чем же говорят в народе?

– Разное говорят, милорд, – Пьетро посмотрел на вазу, потом перевел взгляд за окно. – Уж не прогневайтесь, но все больше народ за юную королеву выступает. Говорят, если вы попытаетесь выступить против нее, то столица встанет на ее сторону.

– И чем же она их так привлекает, – Филипп постарался, чтобы в вопросе не было никаких иных интонаций, кроме легкого интереса. Не пристало выдавать слугам истинные эмоции, пусть дворецкий всегда легко догадывался о них.

– Их привлекает ее скромность, отзывчивость, доброта, – словно обеденное меню перечислил дворецкий качества девушки. – Анна Виктория с четырнадцати лет помогала двум домам сирот да по мере возможности оказывала помощь семьям, оставшимся без кормильцев. Кроме того, она выдала средства на восстановление дома призрения и двух соседних строений после пожара, а также регулярно перечисляла деньги на столовую для бедняков. Многие семьи пусть раз, но получали от нее хоть что-то, когда приключалась нужда. Люди ждут, что после ее восшествия на трон их положение улучшится.

– Благодарю, Пьетро, можешь идти.

Когда дворецкий вышел, Филипп в ярости забегал по кабинету. Пока он был на границе, эта девчонка не теряла зря времени. Разумеется, чернь будет стоять за свою благодетельницу. Вот только она забыла о другом, куда более важном факторе. За ним, графом Эстеритен, стоит гвардия, готовая поддержать его требования на трон. Это не регулярные войска, а элита. Значит, надо напомнить ей об этом. И посмотреть, как она будет изворачиваться. А еще есть дворяне, которые будут не довольны новой королевой. И у них есть своя сила, с которой необходимо считаться.