Да, нет, возможно

День выборов был для меня настолько важен, столько ожиданий оказалось связано с ним, что теперь я почти готова услышать колокольный звон и увидеть россыпь конфетти по случаю своего появления на участке. Глупо, знаю. Но спортивный зал школы «Брайарвуд» сегодня в середине дня выглядит менее чем торжественно. Тут царит гробовая тишина. Вдоль одной стены выстроились электронные будки для голосования, вдоль другой – складные столы, за которыми сидят, постукивая пальцами, волонтеры. Некоторые так далеко откинулись на спинки, что, кажется, спят. У входной двери сидит полицейский. Меня встречает Ханна с униформой – специальным жилетом – в руках. Я ставлю подпись в журнале. На участке, кроме нас, только еще одна дама в строгом костюме, которая кладет свой бюллетень в урны. Больше никого.

Телефон жужжит уведомлением. Читаю заголовок во всплывающем окне: «Поправка № 28 передана в Палату представителей штата Джорджия». Открываю статью. Вообще-то мне нельзя сейчас пользоваться телефоном, но я не могу поверить своим глазам. Голосование по поправке планировалось провести только после выборов.

Однако никакой ошибки нет.

Поправка № 28 прошла на рассмотрение. Похоже, республиканцы так уверены в победе Ньютона, что уже инициировали первый этап. Первый этап превращения моей мамы в преступницу.

Звякает входная дверь. Обернувшись, я вижу пожилую женщину, которая сражается с ходунками и никак не может попасть внутрь.

«Делай то, за чем пришла, Майя». Я прячу телефон в карман. Меня позвали следить, чтобы выборы прошли спокойно. Я только что за это в журнале расписалась. Так что я иду к женщине и открываю для нее дверь.

– Спасибо, милая, – говорит она мне. – Ты просто чудо.

Пока она заполняет данные о себе, ко мне подходит Ханна.

– Здорово, что ты открыла ей дверь, – говорит она, – но наблюдателям нельзя напрямую взаимодействовать с голосующими, даже если мы просто хотим помочь.

– Ой, прости. Я поняла.

Опустив бюллетень в урну для голосования, женщина снова направляется к выходу.

– Спасибо, милая, – снова повторяет она.

– Не за что, – отвечаю я. – Хорошего дня.

– У тебя очень красивая улыбка. – Она останавливается в дверях и оборачивается, чтобы как следует меня рассмотреть. – На такую посмотришь, и кажется, что этот мир – замечательное место.

– Ох, спасибо.

– Надеюсь, у тебя будет отличный день.

Я провожаю ее взглядом, пока она ковыляет к машине. У нее на груди приколота розочка в цветах Ньютона. А на голове – красная шляпа. На ум мне приходит Кристин из офиса Дикерс. Она была похожа на эту женщину – такая же веселая и приятная – и говорила только хорошее. И все же. Эта дама. Кристин. Они смотрят на меня, улыбаются Ханне, а потом голосуют за Ньютона.

По мере того как время идет, народу становится больше. Некоторые избиратели выглядят как живой плакат в поддержку того или иного кандидата, но обычно я не могу угадать, за кого человек проголосует. Сейчас в очереди перед нами стоит и горячо перешептывается пара. Парень то и дело поднимает руки вверх.

– Могу поспорить, он ей доказывает, что может поднять ее и опустить, как штангу, – говорю я Ханне. – Определенно, у него и типаж подходящий. А она ему: «Перестань, это глупо». А он ей: «Но я правда могу!» Иначе зачем ему постоянно поднимать руки?

– Наверное, ты права, – вежливо улыбается мне Ханна, а потом снова сосредотачивается на толпе.

Моя улыбка гаснет. Потому что есть одна мысль, которую я старательно не пускаю в свою голову. Ханна классная. Замечательная. Но она не Джейми.

В пять моя смена заканчивается, и я вытаскиваю телефон. Открываю аккаунт Джейми. Пролистываю недавние фотографии – плакат в храме, несколько снимков с нашей встречи с Россумом. Смотрю на общее с ним фото. Потом идет селфи, на котором есть только мы с Джейми. И следующая фотография. На ней я улыбаюсь в камеру так, словно ничего лучше встречи с Джорданом в моей жизни еще не случалось.

Найдя этот снимок, я пристально изучаю собственное лицо.

И вдруг все понимаю. Словно моя жизнь – это фильм, который проносится сейчас перед глазами на огромной скорости. Джейми и его машина. Упаковка крекеров, которую он мне купил. Шоколадный торт. Посиделки в отделе уличной мебели. Сериалы у него на диване. Моя голова у него на груди – он идеального для этого роста. Его взгляды, которые меня смущают. То, как он справляется с моей тревогой, страхами и радостью, как бережет их, словно это и его переживания тоже. И – я снова смотрю на фото – то, как он заставляет меня чувствовать себя счастливее всех на свете. Тоска по Джейми неожиданно обрушивается на меня с такой силой, что мне становится физически больно. У меня на этой фотографии такое лицо не из-за Россума. Эта неуклюжая влюбленная улыбка предназначена не ему. Она адресована парню, на которого я смотрю. На того, который держит камеру.

Я не просто хочу поцеловать Джейми.

Я в него влюблена.

Мое тело захлестывает волна адреналина.

Нужно найти его.

Прямо сейчас.