Да или нет?

Она попыталась улыбнуться, и он погладил ее по щеке.

— Ты такая красивая.

Джилл резко выпрямилась:

— Джек!..

— Знаю. — Джек нагнул голову и прикоснулся губами к ее лбу, бровям, носу. — Мне не следует к тебе прикасаться. Но стоит мне на тебя посмотреть… и все мои честные намерения летят в тартарары.

Он поцеловал ее — нежно, но настойчиво. Она бессильно приникла к нему, обхватив руками за плечи.

Но уже в следующую секунду Джилл высвободилась, хоть он и видел, что она вся дрожит.

— Мне надо проверить пироги в духовке. Извини.

Джилл поспешно прошла на кухню, зная, что Джек идет следом. Ей не следовало его впускать. Не сегодня — сегодня она чувствует себя слишком одинокой и ранимой. Как она сможет от него защититься, если ее единственное желание — прижаться к нему и остаться рядом с ним навсегда?

Но с Джеком никакого «навсегда» не существует. Ей следует об этом помнить.

Джилл трясущимися руками открыла духовку проверить пироги. Ей потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы сосредоточиться на приготовлении праздничного обеда.

— Пахнет тут дивно.

Она с трудом проглотила стоящий в горле ком.

— Спасибо. Ты знаешь мое отношение к праздникам.

— Да. — Он помолчал. — Знаю.

Джилл обругала себя за неудачные слова и, поспешно надев рукавички, начала вынимать противень.

— Помочь?

— Нет, все в порядке. Спасибо.

Она вынула пироги из духовки и накрыла клетчатым полотенцем.

— Похоже, ты сегодня ждешь гостей.

— Да.

Джилл искоса посмотрела на Джека — и мгновенно об этом пожалела. Он стоял в дверях — крупный, красивый, мужественный. И полный желания принадлежать кому-то, не быть одному.

Он гневно бы отрицал это. Но что-то в его взгляде — что-то юное и потерянное — сказало ей, что она не ошиблась. У нее на кончике языка вертелось приглашение, ей хотелось, чтобы он остался. Назвав себя дурой, она удержалась.

— Хочешь кофе? — спросила она.

— Очень. — Он прошел к мойке, уселся на край кухонного столика и благодарно улыбнулся: — Спасибо.

У нее вдруг быстрее забилось сердце. Присутствие Джека все вдруг изменило, заметила она. Ее кухня, ее дом почему-то перестали казаться пустыми. Ей снова стало уютно. Так же, как и в ту секунду, когда в дом вбегала Ребекка.

И столь же внезапно она ощутила себя женщиной. Живой, чувственной, желанной.

Джилл приказала себе опомниться и достала из шкафчика кружку. Просто ее воображение в очередной раз разыгралось. Она слишком долго была одна, она соскучилась по Ребекке, она…

Истомилась по Джеку.

Нахмурившись, она налила в кружку кофе, а потом автоматически плеснула туда немного молока и добавила пол-ложки сахара. Подавая Джеку чашку, она надеялась, что он не заметит, как у нее дрожат руки. Он взял кружку и встретился с ней взглядом. Джилл приказала себе отвернуться, сказать что-нибудь нейтральное. Но вместо этого продолжала тупо смотреть на него, пока их пальцы не соприкоснулись.

— Как раз как я люблю, — пробормотал Джек, принимая из ее протянутой руки кружку кофе.

У нее покраснели щеки, и она поспешно отодвинулась. Но разве можно убежать от любви? Он наполнял ее чувства, заставляя ее сердце и ее разум выйти из-под контроля. Боже милосердный, что же ей теперь делать?

Отвернувшись, Джилл проверила индейку и без всякой нужды полила ее подливкой, все время ощущая на себе его взгляд.

Обещая себе, что не позволит своим эмоциям выйти из-под контроля, она поставила жаровню обратно в духовку. Ей нельзя терять бдительность. Нельзя вспоминать, что она чувствовала, когда между ними еще все было хорошо.

Джилл захлопнула духовку, стараясь справиться с волной воспоминаний. Воспоминаний о том, как они прижимались друг к другу, еще разгоряченные любовью, только утолив страсть, как смеялись какой-нибудь остроумной шутке, как Джек обнимал ее, пока она спала. И о словах, которые они бросали друг другу в ту ужасную последнюю ночь.

Джилл глубоко вздохнула, сняла рукавички и кинула их на столик. Чтобы хоть чем-то занять руки, она налила себе полчашки кофе, долила до краев молоком и всыпала туда две полные ложки сахара.

— А, я вижу, что ты по-прежнему любишь добавлять в молоко с сахаром немного кофе! — с улыбкой сказал Джек.

Она встретилась с ним взглядом, но тут же быстро снова отвела глаза:

— Я никак не совладаю с этой привычкой, хоть время от времени и пытаюсь.

Между ними снова наступило молчание. Джилл еще раз проверила духовку, а он не спеша пил кофе. С улицы донесся детский смех. Этот звук заставил ее вздрогнуть, и она снова поспешно взялась за чашку.

— Красивый день, — пробормотала она, понимая, что слова ее звучат глупо, но чувствуя острую потребность прервать неловкое молчание.

— Очень. — Джек снова оперся о столик. — Как и вчерашний. И позавчерашний.

— Ты так говоришь, словно об этом жалеешь.

Он посмотрел на нее, а потом отвернулся, нахмурившись:

— Наверное, жалею. Наверное, мне не хватает серого низкого неба и обильного снегопада.

Джилл поставила чашку на столик.

— Похоже, ты скучаешь по Айове.

Джек поднял лицо к потолку, потом снова перевел взгляд на нее.

— Сью звонила. Уговаривала приехать домой.

— И теперь ты жалеешь, что не поехал.