У нее к щекам прилила кровь — а с нею и гнев.
— А что ты знаешь о компромиссах, Джек? Что ты знаешь о том, как договариваться и уступать? Господи, ты настолько жесткий человек, что шесть лет не разговаривал с собственным отцом!
Ее выпад попал точно в цель. Джек стиснул зубы. Джилл мгновенно пожалела о сказанном. Но вернуть эти слова обратно было уже нельзя.
— Спасибо, Джилли. Это было мило с твоей стороны. — Выражение его лица было таким же саркастическим, как и его слова. — Теперь, когда ты снова владеешь ситуацией, ты почувствовала себя лучше?
— Я ухожу.
— Ну конечно же! Очень трудно отказываться от старых привычек, правда?
— Будь ты проклят!
Она резко повернулась и направилась к бару. Джек пошел следом за ней. Шофер лимузина вскочил, оставив недоеденную порцию начос. Бросившись к автомобилю, он распахнул перед ними дверцу.
Прежде чем Джилл успела сесть, Джек ее догнал. Поймав ее за локоть, он повернул ее лицом к себе:
— Я спросил тебя, что с нами случилось. Ты мне напомнила. Вот это и случилось.
— Что? — парировала она. — Мой уход? Мое нежелание идти на компромисс, соглашаться на полумеры?
— Нет, — тихо ответил Джек. — Наше нежелание идти на компромисс. Я не снимаю с себя ответственности, Джилл. Но виноват был не только я. Ты тоже сыграла свою роль в нашем расставании.
Она мгновение смотрела на него, ощущая, что у нее все так же отчаянно колотится сердце. А потом медленно покачала головой.
— Нет. Ты не оставил мне почвы для компромисса. Я хотела иметь семью, Джек. — Она прижала ладонь к его груди. — Я хотела детей. А ты не хотел ни того, ни другого. И что я должна была сделать — отказаться от своей мечты, вечно ждать того, что никогда не произошло бы?
— В тот последний день, перед отъездом в Канны, я сказал тебе, что готов попробовать все наладить, найти компромисс. У нас было все, Джилл, — и тут ты…
— Нет. — Она снова покачала головой и высвободила свою руку, которую он продолжал сжимать. — У нас могло бы быть все. Но не было. Потому что тебе не хотелось ничего давать. Тебе никогда не хотелось делиться собой.
Он с досадой поморщился и провел рукой по волосам:
— Ты снова ставишь меня в безвыходное положение! Каких слов ты от меня ждешь?
— Никаких. Говорить уже нечего.
Оба стояли друг против друга не двигаясь. Джилл снова увидела, как в его взгляде появилась тоска, которой она прежде никогда в нем не замечала. Но это выражение быстро исчезло, сменившись стальной решимостью и холодной отстраненностью. Она сказала себе, что эта минутная слабость была плодом ее фантазии.
Она собралась сесть в машину, когда Джек пробормотал ее имя, остановив ее. Джилл обернулась.
Поколебавшись, он покачал головой.
— Садись. Шофер ждет.
Джилл села в машину. Джек последовал за ней. На этот раз не было ни шампанского, ни тихого смеха, ни приятной интимной обстановки. На этот раз они сидели напротив друг друга, но старались не смотреть друг другу в глаза, не разговаривали и не улыбались.
Машина поехала, пожирая мили. И с каждой милей тишина все сильнее разъедала ей душу. Этот вечер начался так хорошо! Мгновения, проведенные в его объятиях, были полны наслаждения.
Как она могла так себя обмануть? Как она могла ослабить бдительность и позволить себе забыть — пусть всего на несколько дивных секунд, — как больно Джек ее ранил?
Джилл прижала пальцы к губам, которые еще горели после его поцелуев. Поймав себя на этом жесте и ужаснувшись тому, что подумает Джек, она поспешно уронила руку на колени. Пять лет назад она сумела продолжить свою жизнь без него. Без его прикосновений, без его поцелуев, без того волшебства, которое было между ними. И за эти годы память о том, как чудесно ей было с ним, поблекла.
И вот теперь она снова все вспомнила. Воспоминания вернулись к ней с прежней силой. Как она будет жить теперь? Как сможет забыть?
Завтра наступило гораздо раньше, чем она ожидала.
Лимузин остановился у ее дома. Шофер вышел из автомобиля и открыл Джилл дверцу. Она начала вылезать, ощущая на глазах жгучие слезы. Джек снова поймал ее за руку и удержал. Она встретилась с ним взглядом.
— Я провел ту неделю в Каннах, думая о нас с тобой — и о ребенке, который, как я считал, растет в тебе. Пытался понять, что надо сделать, как будет лучше для всех нас. Я вернулся домой на два дня раньше, с обручальным кольцом и речью, которую повторял, пока не заучил наизусть. А тебя уже не было.
От этих его слов у Джилл захватило дух. Ее мир перевернулся.
Джек собирался сделать ей предложение! Он был готов на ней жениться! Ей трудно было в это поверить, но она понимала, что он не лжет.
— Не тебе одной было больно, Джилли. — Он отпустил ее руку. — Вспомни об этом, когда тебе снова захочется во всем обвинить меня одного.
Долгое мгновение она смотрела на него, и слезы готовы были хлынуть из ее глаз. А с ними слова — извинения, мольбы и сожаления.
Джилл встряхнула головой. Прошлого ничто не изменит. Ничто не сотрет ту боль, которую они причинили друг другу. Рубцы от прошлых ран слишком глубоки.