Curriculum vitae

Распутин автоматически отпрыгнул от двери, прижался спиной к стене у лестничного пролета, сжимая в руке единственное оружие — перцовый баллончик. Непослушно лязгнул входной замок, чуть приоткрылась бронированная дверь. Доктор, приготовившийся к броску, с удивлением обнаружил субтильную дамочку средних лет в домашнем халате, газетой подталкивающую к лестничной клетке паука приличных размеров. Из-за спины выглядывала мордашка девчонки-подростка, завороженно наблюдавшей за операцией по выдворению членистоногого. Гамма чувств на гришиной физиономии была настолько искренней, что женщина, отправив паука последним взмахом газеты в свободный полет, улыбнулась, плотнее запахнула халатик и смущенно спросила:

—Мы вас напугали своими криками, да?

—Есть немного, — выдавил из себя улыбку Распутин, отклеившись от стены.

—А вы к кому?

—Да вот приехал в гости к Михаилу Потаповичу и не могу прорваться через вашу “линию Мажино”, - кивнул Григорий на железную дверь.

—Так вы тоже на юбилей?

—На какой… — начал, было, Распутин и осёкся.

“Ах чёрт! — молнией сверкнуло в мозгу, — конечно, как я забыл! Именно в этот день в Афгане Полкан объявлял всеобщую амнистию и счёт залётам начинался с чистого листа…”

—Если вы имеете ввиду юбилей Михаила Потаповича, — улыбнулся он насторожившейся женщине, — то честно признаюсь, хозяюшка, нет! К сожалению, только по делам, хотя Михаил Потапович, как командир моего полка, заслуживает большего внимания.

Произнося эти слова, Григорий достал из спортивной сумки полевой планшет Ежова и повесил себе на плечо. То ли повлиял сам вид армейского аксессуара или гришино спокойное обращение, но тревожный огонёк в глазах женщины потух. Она распрямилась, поправила растрепавшуюся в битве с пауком прическу, приветливо улыбнулась и раскрыла дверь нараспашку.

— Что же мы тут в дверях стоим? Михаила Потаповича нет, но он скоро будет. Да вы проходите, не стесняйтесь, у нас пока посидите. Мы вас чаем напоим, а вы нас от пауков охранять будете, договорились?

Потапыч явился, когда весь “Pickwick” гостеприимной соседки был выпит, русские баранки-бублики съедены, а анекдоты, прошедшие внутреннюю цензуру Григория, рассказаны. Железный грохот замка раздался, когда хозяйки, хохоча в голос, слушали театрализованное представление одного актёра в исполнении Григория “Про Федота-стрельца, удалого молодца”.

—Дядя Миша! — выскочила из-за стола дочка соседки.

—А откуда она знает, что это Потапыч? — удивился Распутин.

—Так в этом закутке только две жилые квартиры, наша и его, — пожала та плечами, — остальные еще не заселились, дом-то новый. Балует он её… А с другой стороны — кому ещё? Безотцовщина…

Григорий с хозяйкой выглянули в коридор, когда полковник передал девочке пакет с какой-то снедью, вполголоса переговариваясь с ней и оглядываясь назад, на лестницу.

— О, сосед! А я как раз к тебе… — послышался голос снаружи, и на лестничной площадке материализовался еще один классический персонаж в майке-алкоголичке, растянутых трениках и шлепанцах на босу ногу. Его лицо отражало последнюю фазу борьбы с Зеленым Змием. Фауна побеждала по очкам, и это сильно беспокоило хозяина лица. Переведя дух, он зачастил:

— Слышь, сосед, Христом Богом прошу… дай сотку до завтра.

— Ну это ты зря… — покачал головой полковник.

— Как зря? — недоумевающе вздернул брови товарищ алкоголик.

— Да меня ж дома нет.

Сосед вдумывался в эти слова так напряжённо, что окружающим показалось, будто они слышат скрежет шестерёнок в его голове. Пятисекундная пауза родила наивный вопрос:

— А почему?

— Так, не пришёл ещё! — искренне вздохнул Потапыч, расплываясь своей рязанской улыбкой.

— Ааааа…

Сосед-алкаш кивнул головой, развернулся и потопал к себе вниз, что-то бурча под нос, а все остальные, еле сдерживая смех, закрыли железную воротину и только тогда дали волю эмоциям, расхохотавшись.

—Ну, здравствуй, рядовой Распутин! — обнял, наконец полковник Распутина. Или уже не рядовой? Пригодилось наше направление?

—Так точно, товарищ полковник, — вытянулся по стойке “смирно” Григорий. Военврач. Лейтенант. Прибыл со специальным поручением от капитана Ежова, только… — Распутин скосил глаза на соседок, — разрешите приватно…

Полковник возился с документами Ежова долго. Перекладывал, читал, считал, сверял что-то с записями в своем блокноте, качал головой, делал одному ему понятные пометки, пару раз подходил к секретеру, вытаскивал и просматривал какие-то папки, справочники. Наконец, отложил бумаги, потёр ладонями уставшие глаза, почесал переносицу и уставился на Распутина своим знаменитым немигающим взглядом.