Cпирали (ЛП)

Блэр решила начать с посещения Колумбийского университета. С первого взгляда девушка влюбилась в студенческий городок Колумбии, ей казалось, что она всегда находилась в этом месте. Не теряя времени, Уолдорф начала оформлять документы для перевода из Нью-Йоркского университета в Колумбийский. Полностью погрузившись в учёбу, Блэр старалась доказать, что у Колумбии есть множество причин принять её в свои стены. Вторая половина дня была посвящена оформлению квартиры для Дороты и Вани в Квинсе. Особое внимание Блэр старалась уделить детской. Иногда Уолдорф даже оказывалась в кофейне с Деном и Ванессой. И как ни странно, наслаждалась своей компанией.

Она гордилась собой. Однако желание чаще оказываться в ванной – месте, где она чувствовала себя в безопасности, - становилось всё сильней и сильнее. Нет, становилось просто невероятно сильным! Она даже могла поклясться, что ей казалось, будто туалет зовёт её по имени. Она сопротивлялась, но только потому, что об этом очень просила Серена. Лучшая подруга очень боялась, что сейчас Блэр может вернуться к своей старой привычке. Уолдорф осознавала, что если Серена не остановит её, то предотвратить очередной приступ булимии будет не под силу никому. Осознание того, что всё может плохо кончиться, помогало Блэр контролировать себя, но она всё равно следила за тем, сколько сладостей съедает в день.

Когда Кэмерон пригласил её на ужин, она согласилась. Не подумав. Согласилась прежде, чем голос, похожий на голос Чака Басса, прошептал ей на ухо, что надо было отказаться. Она очень тщательно собиралась на вечер, уделяя внимание каждой мелочи. В голове весь день крутилась мысль о том, что это только ужин. Блэр выбрала юбку, которая по максимуму могла закрыть ноги, а также блузку, полностью закрывшую грудь. Девушка не собиралась позволять Кэмерону провожать её до дома, а тем более целовать с пожеланием спокойной ночи.

Молодой человек оказался замечательной компанией для Блэр. Она смеялась и слушала его рассказы с большим интересом. При других обстоятельствах она бы согласилась на второе свидание и упала бы в обморок от впечатления, произведённого Кэмероном на неё. Но снимая вечером платье в своей комнате, она осознала, что между ними нет никакой искры. Блэр понимала, что новый знакомы будет просто другом для неё, потому что вся её жизнь была разрушена бурей по имени Чак Басс.

Она разрешила себе немного подумать о Чаке, когда опустила на глаза повязку для сна. Часть её переживала за него. И эта часть была куда больше, чем ей хотелось бы признавать. Она представляла себя в руках Чака, будто бы ничего не произошло между ними, будто бы он не ранил её своим поступком. Ещё месяц назад она ни за что бы не поверила, что именно Басс разрушит их отношения. Ничто не помогло ей понять, что человек, который всегда крепко прижимался к ней во сне, стал тем, кто так сильно обидел её.

Она поверила Чаку, когда он сказал, что просит прощения. Блэр просто видела его глаза в тот момент. Он не был тем человеком, который говорил ей то, о чём на самом деле не думал. Его «Прости меня» было настоящим, но этого было недостаточно. Он наивно полагал, что простого извинения и подаренного ожерелья хватит для искупления вины. Он не понимал многого: того, что предал её так сильно; того, что она до сих пор ощущала себя грязной; того, как Блэр чувствовала себя, подходя к номеру, где жили они с Чаком. Номеру, где тогда жил Джек. Он не понимал того, как она чувствовала себя, когда старший Басс дотрагивался до её колена, целовал её в губы.

Дважды за такой короткий промежуток времени Чак сказал ей, что не заставлял её идти к Джеку. Но в этом он был не прав. Именно Басс заставил её пойти к Джеку. Именно отчаянье, зародившееся в душе Блэр из-за горя Чака, заставило её идти к Джеку. Она пожертвовала собой, своими убеждениями для его счастья. Для их общего счастья. И Чак этого не понял.

Она удивлялась, сколького Чак не понял об их любви. О любви вообще. Он, конечно, не был избалован этим чувством в детстве и почти год не мог ей сказать «Я люблю тебя». Может, это была только её иллюзия, но Блэр верила, что после страшного детства и глубоких страхах, зародившихся в душе Чака, он сможет по-настоящему любить. Басс причинил ей физическую боль, поэтому она даже не могла рассматривать вариант того, что они когда-то могут быть вместе.

Блэр считала, что «Empire» - это всего лишь вещь. По сравнению с любовью, которую она испытывала, отель был незначительной мелочью, деталью, простым местом, в котором они с Чаком скрывались от внешнего мира. Если бы пришлось всё изменить, отдать гостиницу Джеку, то она бы сделала всё, чтобы предотвратить это, понимая, каких жертв это стоит для Чака. Но она верила, что её любимый, её любовь намного важнее, чем простое здание из стали и камня.