converted_file_806c7527

- Поторопись.

Когда за ним закрылась дверь, то знахарь произнес:

- Ты с ним помягче. Объясняться и оправдываться он точно не будет – не умеет, но есть вещи, от которых человек просто не в состоянии удержаться.

- Если он не может сдержаться от воровства, то это душевная болезнь, - взорвалась я. - Не знаю, как здесь, у вас, а у нас таким больным ставят обжигающие руны и поят успокоительными порошками. Ты же знахарь, вылечи его.

Тот усмехнулся, по-взрослому, понимающе.

- Все дело в сердечном стуке, Валерия. Ты еще молода и не догадываешься, как важно слышать, что чье-то сердце бьется. Особенно на расстоянии.

У меня возникло стойкое ощущение, что он издевался.

- Это, вообще, что-то должно объяснять? – огрызнулась я.

Хозяин дома вручил мне баночку с заживляющей мазью, пахнущей ничуть не лучше теветской, заставил надеть толстое, изъеденное молью пальто, и взялся провожать до кареты.

В Абрисе властвовал сезон голой земли, когда природа опечалено коченела в ожидании первого снега, а холод казался особенно острым, жалившим даже через одежду. Сад и двор окутывала густая темнота, фонарь горел только на крыше дорогого экипажа, стоявшего за открытыми настежь деревянными воротами. И в этой темноте были видны мириады звезд, засыпавших небо, ярких, тусклых, сложенных в замысловатые узоры.

Я никогда в своей жизни не видела звездного неба.

Обновление от 27.01.2017

Кайден дожидался нас у экипажа, и вдруг мне пришло в голову, что они друг другу подходили, этот излишне вызывающий экипаж и ведьмак в одежде из дорогих тканей.

- Удачи, Валерия, - попрощался со мной знахарь, когда я уже собралась забраться в салон.

- Зря не сказал, как тебя зовут, - отозвалась я. – Я бы завязала ленточку на Древе Судьбы на твою удачу.

- Боюсь, что для теветца – хорошо, то для абрисца – смерть, - хмыкнул он. – Постарайся не потеряться между мирами.

- Ты не замерз? Домой не хочешь вернуться?– хмуро перебил прощание Кайден и скомандовал мне: - Забирайся.

Проигнорировав вежливо предложенную руку, я подхватила подол платья и кое-как забралась на высокую ступеньку. Сиденья в экипаже обтягивала мягкая замша, на окнах стояли стекла, на стене переливалась вязь незнакомых рун. Отчего-то в голову пришла странная мысль, что, пожалуй, даже парадный экипаж Озеровых, на котором мы с Тином однажды ездили на официальный прием в Ратушу, выглядел куда как скромнее.

Кайден уселся напротив, дверь закрылась, и мы тронулись с места. Темнота скрывала его лицо и фигуру.

- Куда мы едем? – спросила я, нахохлившись в углу сиденья, и сама испугалась, как пронзительно звучал мой голос.

- Ближайшие ворота находятся в местном храме, - в противовес мне, Кайден говорил спокойным голосом с мягкими интонациями, словно пытался утихомирить несвоевременный гнев капризного ребенка.

- С каких пор тебе нужны ворота?

- С тех пор, как меня лишили руны перемещения.

- Снова нарушил правила? – зло усмехнулась я. – И много?

- Одно.

- Должно быть важное, раз оно потянуло на наказание.

- Очень.

От потаенного смысла, вложенного в короткое слово, но мне совершенно непонятного, ехидничать вмиг расхотелось, однако злость требовала выхода. Хоть запускай в него проклятыми часами! Наверное, они бы чудно отскочили ото лба. Не в состоянии выплеснуть бурлившие внутри чувства, я сердито молчала и, кажется, даже пыхтела от злости.

- Почему ты ничего не спрашиваешь? - тихо вымолвил он.

- И что, ты скажешь правду? – Мне самой не понравилась прозвучавшая в голосе претензия, на какую я не имела совершенно никакого права.

- Попробуй.

- Значит, твое имя Кайден?

- Кайден Оливер Вудс, - уточнил он.

- У тебя оно еще и не одно? – фыркнула я. - Возраст?

- Двадцать восемь.

Выходит, что интуиция меня не подвела в нашу первую встречу. И если бы не колечко в губе, вид которого напрочь отрубал во мне здравый смысл, я никогда бы не поверила, что ведуну двадцать четыре года.

- Ты старше меня на девять лет! – почему-то вышло обвинительно.

- Верно.

- Родители?

- У меня непростая семья, и отношения у нас сложные.

- Женат?

- Нет.

- Ну, хотя бы в чем-то ты меня не обманул, - пробормотала я.

- Я помолвлен.

- Ты шутишь?!

- С семнадцати лет, - добавил он. – Мне жаль.

- О чем именно ты сожалеешь? Тебе жаль, что ты солгал? Или жаль, что из-за тебя я получила темную руну? – Мне с трудом удавалось перебороть гневные слезы. – Проклятье, я тебе верила и теперь чувствую себя обманутой!

- Все верно, Лера. Ты имеешь право злиться, - вздохнул он.

Хотелось задеть его, сказать какую-нибудь гадость, может быть, даже оскорбить, чтобы он тоже почувствовал себя оплеванным, но мне было неведомо, какие слова ранили почти незнакомого человека.

- Знаешь, Кайден, а давай ты не будешь называть меня по имени? – выпалила я, не придумав ничего поумнее. – У меня мурашки начинают бегать, когда ты вот так запросто его произносишь.

- Как пожелаешь.