— …Человек может быть величайшим грешником и всё же никогда не сотворить что-нибудь греховное! Как это?
— …Ваше удивление по поводу моего замечания — следствие того, что вы не осознаёте, что такое грех…это неправильное представление… происходит в основном от нашего взгляда на этот вопрос сквозь социальные очки. Мы полагаем, что человек, совершающий зло по отношению к нам и своим соседям, должен быть очень плохим. Таков он с социальной точки зрения; но разве вы не можете представить того, что Дьявол в его сущности является исключительным уделом и страстью лишь уединённой, индивидуалистичной души? Действительно, среднестатистический убийца — в качестве только убийцы — никоим образом не означает грешника в истинном смысле этого слова. Он — просто дикий зверь, от которого мы должны избавиться, чтобы сохранить собственные шеи от его ножа…
— По-моему, нет. Убийца убивает не от положительных качеств, а от отрицательных; у него отсутствует кое-что, чем обладают нормальные люди. Дьявол, разумеется, полностью «положителен» — только его позитивность находится на неправильной стороне. Вы можете поверить мне, что грех в исконном, присущем ему смысле, является очень редким; вероятно, было намного меньше грешников, нежели святых. Да, ваша точка зрения очень хороша для практических, социальных целей; мы, естественно, ощущаем склонность думать, что лицо, причиняющее нам неприятности, должно быть очень значительным грешником! Очень досадно обнаружить свой карман опустошённым, и мы объявляем, что вор — очень большой грешник. По правде говоря, он — просто невоспитанный человек. Конечно, он не может быть святым; но он может быть, часто таковым и является — бесконечно лучшим созданием, чем тысячи тех, кто никогда не нарушал отдельные законы. Я допускаю, что он служит нам большой помехой, и если мы захватываем его, то вполне надлежащим образом наказываем. Но между его неприятным асоциальным действием и злом имеется чрезвычайно слабая связь…
— …И что же есть грех?..
— Думаю, следует ответить на ваш вопрос другим. Каковы были бы ваши ощущения, если бы ваша кошка или собака начали разговаривать с вами человеческим языком? Вас бы поразил ужас, я уверен в этом. А если бы розы в вашем саде запели чудесную песню, вы бы сошли с ума. Или предположите, что камни в мостовой начали раздуваться и расти на ваших глазах, или если галька, которую вы видели ночью, утром дала бы каменистое цветение? Эти примеры могут дать вам некоторое представление о том, что такое настоящий грех…
— …Я никогда не задумывался об этом. Если это действительно так, нужно перевернуть всё с ног на голову. Стало быть, истинная сущность греха заключается в…
— Во взятии неба штурмом… Есть лишь немногие, кто действительно желают проникнуть в другие сферы, выше или ниже нашей, дозволенными или запрещёнными путями. Люди, как это можно заметить, в основной своей массе являются просто вместилищем разных свойств, с определённым сроком жизни. Поэтому существует совсем мало святых, и количество грешников (в исконном смысле, определённом нами) столь же невелико. И тем более редко встречаются гении обоих этих типов. Вообще-то, возможно, быть великим грешником тяжелее, чем великим святым.
— Имеется что-то глубоко неестественное в Грехе? Вы это имеете в виду?
— Точно. Святость требует столь же огромных или почти таких же больших усилий, но она проявляется в том жизненном пути, который когда-то был естественным. Это стремление восстановить тот экстаз, который существовал перед Падением. Но грех — это усилие, направленное на то, чтобы достичь экстаза и знания, которые принадлежат лишь ангелам, и, предпринимая эти попытки, человек становится подобным демону… Святой прилагает усилия восстановить дар, который человечество утеряло; грешник пробует получить нечто, что никогда не принадлежало людям. Короче говоря, он повторяет Падение.