Contra Dei #2

Однажды, на заре своего осознанного «Я», каждый принёс Ему клятву, которую не в силах нарушить.

Иначе Я перестанет быть "Я".

Пусть Я не произносил её вслух, не оставлял следов на бумаге-но Я знаю, что клятва эта была дана мной Ему.

Аду, к которому Я иду.

Аду, к которому идёт каждое "Я".

Аду, в котором живёт наше "Я".

Аду, который сделал нас «Я» и связал воедино незримой цепью.

Пусть ты принял часть наших идей.

Пусть ты так или иначе забрёл на Наш Путь.

Но не смей называть себя нашим «Я», если ты — не часть того Ада, в котором мы и который в нас.

Аду нельзя научиться, к нему нельзя присоединиться по своей воле, не родив

Его в себе и не родившись в Нём.

Однажды Он просыпается в нас и мы чувствуем его.

Чувствуем пульс Тьмы в себе, Хаос внутри.

Мы живём в Аду и Он живёт в нас, потому что каждый Я родился в нём.

Но Ад — не конечная цель для каждого Я.

Иначе он был бы самоцелью.

Мы отвергаем всё человеческое, шаг за шагом.

Никто не обещал каждому Я лёгкого пути и Я не жду его.

Путь у каждого свой.

Ты называешь себя нашим "Я"?

Но ты не чувствуешь Его в себе?

Ты забыл Сатану!

Глупец, опомнись и уйди с дороги!

Или же умри в Аду, для жизни в котором ты не рождён.

Ад не прощает предателей, глупцов и самозванцев.

Не переходи чужую дорогу.

Тебе никогда не стать попутчиком нашего Я.

HATEFUL BRUXA, WARRAX. САТАНИНСКОЕ ИСКУССТВО: АВТОРЫ И ПРОВОДНИКИ

Процесс создания произведения искусства обычно называется словом «творчество». Творить, творец… Творение, тварь… Параллель с божественной креативной функцией очевидна. Но насколько адекватно такое понимание и, собственно, употребление этого слова? Является ли творческий процесс созданием абсолютно нового, закреплением хаотических потенциальных вариантов в рамках творения, или же создание произведения искусства (будь то музыкальное произведение, картина, скульптура или что-нибудь ещё) — это лишь фиксация уже существующего образа, эйдоса, увиденного художником? Какое слово здесь более уместно — creatio или constructio? Наконец, отличается ли от человеческого искусства во всех его проявлениях — искусство сатанинское, и если да, то где проходит эта грань?

Грань эта проходит там, где заканчивается человек. Человек-художник нам неинтересен, пока он не переступит некую зыбкую границу. Можно обозначить её словом «одержимость», указывая на то, что автор в процессе создания произведения является проводником, инструментом неких Сил. Сатанинское искусство начинается там, где заканчивается акт человеческого творения, и художник, не питая амбициозных планов и идей, выражает не свои собственные человеческие мысли и чувства, а воплощает те образы, что рождены не полуобезьяньим мозгом, интуицией или разумом, а гораздо более древней Силой. Это действительно одержимость, и от конкретного случая зависит, добровольна она или нет. Это может быть осознано художником, это может и игнорироваться.

В творчестве душевнобольных, как и в их галлюцинациях, нередко можно встретить инфернальные мотивы (рис. 1).

По всей видимости, это не связано с религиозными представлениями больных — и в период господства государственного атеизма психически больные люди упорно продолжали своё галлюцинаторное «общение» с некими демоническими сущностями. Психиатрия также с момента своего появления приняла в своё ведение случаи одержимости, которыми прежде занималась церковь. Речь идёт о том, что можно назвать «недобровольной», принудительной одержимостью — человек явно не справляется с тем, что проявляется через него, и в некоторых случаях речь идёт о полном подчинении человеческой личности той сущности, которая вызвала одержимость. Причины, по которым на роль «проводника» избирается тот или иной человек, неизвестны — возможно, выбирается тот, кто по каким-то своим качествам более подходит для этих функций. Не менее вероятно и то, что для этого надо обладать некоей особой чувствительностью, способностью воспринять то, что выходит за рамки человеческого.

Но есть и другой вариант, назовём его «добровольной» одержимостью. Сатанист, подчиняющий своё человеческое естество приходящему из Ада, стремится к тому, чтобы всё его внутреннее пространство было заполнено Тёмной сущностью, к тому, чтобы человеческое в личности было уничтожено; когда речь идёт об искусстве тех, кто стремится к подобным проявлениям, можно говорить, что произведения этого искусства являются прямыми проекциями действия Тьмы в этом мире. По сути любое произведение Black Art имеет ритуальный оттенок, и чем ближе автор к состоянию полной одержимости, т. е. чем менее человечно его искусство и чем более оно открыто в Бездну, тем сильнее эффект, производимый им.