Contra Dei #2

Вопрос также важен не столько ответом в виде «да/нет», сколько раскрытием темы «что понимается под одиночеством», и тесно связан с вопросом № 4 о мизантропии. Не удивительно, что все отвечающие обозначили свою отчуждённость от людей. Ответ «нет» на этот вопрос был единственным: «Нет, мне не знакомо одиночество. Я не являюсь отшельником, живущим в пустыне, или аскетом, живущим вне общества людей. Но я считаю себя отчуждённым от мира людей…»

Сами видите, что отвечающий также чётко дифференцирует себя от людей.

Несколько характерных ответов:

«Пратьяхара, связанная с тотальной самоизоляцией — важная и полезная практика для продвижения по Пути. Она мне хорошо знакома».

«…это очень полезно: остаться наедине с Тьмой и остаться наедине с собой — без тусовок, без дружков-сатанистов и так далее — это очень полезный опыт. Когда тебя никто не поддерживает, ты сам по себе, наедине с собой и с Тьмой, — это действительно выкристаллизовывает свои стремления».

«Я вообще думаю, что участие в большинстве социальных взаимодействий (с известными мне социумами, разумеется) не только бесполезно, но часто наносит прямой вред, поскольку влияние, которое они оказывают, далеко не всегда удаётся вполне отследить и отсеять. „Не место благородному мужу в собрании нечестивых“».

В этих тезисах термин «одиночество» относится к социальным взаимодействиям, и важно то, что сатанистами одиночество воспринимается как важный, полезный, более того — необходимый опыт, во время которого идёт единение со Тьмой.

Nota bene: речь идёт вовсе не о некоей «экзистенциальной тоске», не о «тёмном романтизме» и прочих «страданиях молодого Вертера». Дело именно в погружении внутрь себя, явной медитации — или не явной, но ведущей к тому же: взгляду внутрь себя и обнаружению там Тьмы. Такое одиночество даёт толчок к дальнейшему развитию:

«Одиночество мне знакомо в полной мере. Но это не человеческое одиночество, не тоскливое (в обычном понимании тоски). Самое близкое — творческая тоска. Поющее одиночество. Да, без этого одиночества движение по Пути невозможно».

«В состоянии одиночества медитация будет намного глубже и эффективней, чем если бы во время сосредоточения на Тьме вокруг сатаниста бродили десятки знакомых и родных. Как следствие — сатанист в состоянии одиночества становится мудрее».

Одиночество для сатаниста — это сосредоточение, а вовсе не нереализованная потребность в общении:

«Чувство одиночества на мой взгляд — это то чувство, когда всё ещё имеется потребность в стороннем зрителе».

«Одиночество является прямым следствием мизантропии. Контактов с себе подобными, т. е. с теми, кто более-менее разделяет моё направление, когда-то, как думалось, мне сильно не хватало. Я пытался разглядеть в окружающих, ну, если не тёмного, так хоть любящего думать… С переездом в столицу проблема эта решилась. Однако выяснилось, что и тут свою жажду я сильно переоценивал».

Одиночество Тёмных имеет три важных аспекта. Во-первых, таковое относится к социумным явлениям, взаимодействием с людьми, и относится к началу становления (периоду nigredo):

«…одиночество очень важно и желанно, по крайней мере в начале Пути. Если и возможно встать на Путь под влиянием внешних факторов, то чтобы идти по нему — необходимо понять себя, определить, кто ты есть и каков он, твой Путь. Личность, не имеющая опыта одиночества, едва ли возможна.[124] То личное (врождённое и созданное), что даёт понимание Пути и его направление — скрыто глубоко внутри; постоянное же общение не способствует внутренним поискам (апофеоз общения — „тусовка“, — убивает саму возможность внутреннего поиска)».

Во-вторых, проводится чёткая граница между одиночеством в социуме и метафизическим одиночеством — и последнее как раз отсутствует. О каком одиночестве может идти речь у того, кто является частью Легиона и чувствует Тьму?

«Можно быть чужим среди людей, но быть неотъемлемым от целостности Ада. Понятие одиночества здесь теряет всякий смысл».

В-третьих, при всей важности индивидуального одиночества сатанисты понимают, что это — лишь средство, а не самоцель:

«Образ одинокого и мрачного отшельника слишком ущербен по сравнению со стремлением тёмного найти подобных себе. Так утверждается неделимость и богатство Тьмы. Когда объединяются те, кто служит Сатане, они могут сделать больше ради Его славы. Это вопрос приоритетов — образ одиночки, уют одиночества или возможность служить Дьяволу».

«В одиночестве можно делать одни полезные вещи, в компании достойных — другие».

И опять при анализе ответов мы видим их идентичность по сути. Это подтверждает то, что между сатанистом и Сатаной нет посредничества;[125] только личные взаимоотношения с Тьмой имеют ценность, а они неразрывно связаны с отчуждением от общества, с внутренней работой, которая возможна лишь в одиночестве.