Code. Носители

Вчера на Шинейд, как снег на голову, обрушилась новость, что новая жизнь раньше времени подошла к концу. От неожиданности ей и в голову не пришло усомниться в комментарии. Прощай, Эдзелл. Однако прежде нужно заглянуть в два места.

В первое – чтобы совершить символический жест. Она пешком добралась до реки Эск, где в свое время спустила по течению пять бутылок с письмами. Пришло время и для шестого послания, самого важного из всех, написанного для дочки. Шинейд просила прощения за то, что не стала достойной матерью, какую заслужила малышка Лили. Оно далось куда труднее остальных, каждое слово было сродни удару под дых. Шинейд поминутно вспомнила ночь ее смерти. В слезах она встала на колени на травянистом берегу и отпустила бутылку по воде прочь – вместе со своей болью. Она никогда не забудет пять драгоценных недель счастья с долгожданным ребенком. Пора было простить себя.

Шинейд поднялась, и тут – плюх! – телефон выскользнул из кармана прямо в воду. Она мгновенно схватила его и вытерла рукавом, но тщетно. Старая «раскладушка» умерла.

– Вот же не было печали…

Путь на сайт оказался закрыт. Теперь было не узнать, сколько еще нейроносителей ответили на зов.

Вторая остановка по пути из города предполагала нечто более серьезное. Шинейд припарковалась напротив самого крайнего дома в Эдзелле. На подъездной дорожке стоял один только «Лендровер» Гейл – Энтони, видимо, куда-то отъехал. Дом располагался у единственной дороги в город, вдалеке от соседских. Ругани и звуков мужнего рукоприкладства отсюда точно никому не услышать. Совпадение ли?

Шинейд сидела за рулем, взвешивая все «за» и «против». Как подступиться к Гейл? Может, после прокола с Дун вообще развернуться да уехать? Но разве можно бросить подругу на произвол судьбы с мужем-самодуром? Шинейд оплатит переезд, поможет с деньгами – все, лишь бы спасти Гейл от гнета. Собравшись с духом, она вышла из машины.

Из-за входной двери доносился пронзительный детский плач. Заглянув в окно гостиной, Шинейд увидела малютку Тейлор в автолюльке прямо посреди узкого кофейного столика. Тянулось время, тянулись крики, а мать все не появлялась, и в какой-то миг вообще начало казаться, что девочка в доме одна. Бедняжка плакала с таким красным, залитым слезами лицом, что подмывало укачать ее, утешить, положить головкой себе на грудь и ощутить дыхание хрупкого тельца на шее – давным-давно позабытый инстинкт…

Вот наконец Гейл вошла в гостиную. Шинейд отступила от окна… и в этот момент раздался еще один крик – долгий и полный отчаяния вопль взрослого. Она тут же ринулась обратно, и ей предстала пугающая картина: мать выгнулась дугой над перепуганной малышкой и орала что было мочи.

Шинейд вытянула шею, не веря своим глазам. Вместо того чтобы приласкать младенца, Гейл нагнулась к нему почти вплотную и заорала с удвоенной силой. Затем размахнулась и обеими руками ударила по автолюльке.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – проревела она. – Сколько можно орать?!

Немудрено, что Тейлор лишь сильнее заплакала. И тут случилось самое ужасное: Гейл замахнулась и шлепнула малютку по лицу, а затем пулей вылетела из гостиной. Хлопнула дверь. Спустя минуту со второго этажа полилась громкая музыка.

Только сейчас Шинейд заметила, что все это время не дышала. Неужели и со второй подругой глупо обманулась? Либо Гейл ловко скрыла свою натуру, либо Шинейд отказывалась видеть дальше собственного носа. Налицо – и уже давно – были симптомы послеродовой депрессии; но чтобы мать ударила младенца?.. В памяти возникла фраза Гейл, что беды семьи – ее вина. С чего Шинейд повесила на Энтони ярлык тирана? Кто кому вообще тогда дал пощечину?

В этом жалком подобии семьи сострадания заслуживал только один человек – Тейлор. Уехать, бросить беззащитную малышку в доме с ненормальными? Ни за что!

Шинейд не имеет права подвести уже второго младенца.

Не раздумывая, она, со стуком сердца в ушах, проскользнула за дом и аккуратно толкнула дверь со стороны кухни. От музыки стены ходуном ходили – Гейл нарочно заглушала плач девочки. Шинейд осторожно подняла с кофейного столика автолюльку, и тут все прояснилось: мать даже не учуяла, что пора менять подгузник. Схватив свежую пачку на кухне, Шинейд бросилась в машину и дала по газам.

Самообладание худо-бедно вернулось лишь у каменной арки на выезде из Эдзелла. А задышать должным образом удалось только спустя три часа на границе Англии с Шотландией.

Останавливались с тех пор не один раз: поменять подгузники, купить влажных салфеток и молочную смесь с самоподогревом. Как же давно Шинейд не держала на руках малыша! При виде Тейлор, которую дрожащими пальцами кормила из бутылочки, волнами захлестывали черно-белые воспоминания о Лили. Как увидела ее серый трупик, как гладила по холодной головке с отчаянной мольбой сделать хоть один вдох…

Тейлор же, потягивая смесь, раскрашивала эти воспоминания. Вспомнились румяные, под стать бутончику розы, губки, светлые ресницы, как при кормлении малышка морщила нос-пуговку и время от времени дрыгала ножкой или ручкой. Одну дочь Шинейд потеряла, но сегодня обрела другую.