Code. Носители

– Знаем-знаем мы вашего брата, – продолжил Энтони. – Накопили денег и явились скупать нашу недвижимость да выживать местных дельцов… Приезжих не все жалуют.

– У вас же свой ресторан, поток людей вам на руку. Разве не так?

Вчера вечером Энтони на ее глазах шел с пакетами из оптового магазина от машины в городской паб. На латунной табличке у двери красовалось его имя.

– Уела она тебя, – вставила Дун. – Да и без желания влиться не пришла бы к нам сюда, верно?

– Да я так, в шутку. – Он фальшиво улыбнулся. Шинейд ответила тем же.

В конце собрания распределяли задачи, и ей досталось заполучить в администрации пачку разрешений на праздник.

На выходе из церкви ее ждала Дун.

– Вы из-за Энтони не переживайте, он всегда брюзжит, – начала она.

– Знаю я таких. – На ум пришел Дэниел. – Чего-то им не хватает, вот и компенсируют.

– Точно-точно. Вы, кстати, где остановились?

– Вот этого при Энтони говорить не хотела, но я правда сняла дом на Малберри-авеню. Вряд ли хозяева местные.

– Да-да, лучше молчать! – Дун засмеялась. – Слушайте, мы сегодня с девочками собираемся у меня. Выпьем вина, посмотрим фильм… С нами не хотите?

– Раз сами приглашаете, – ответила Шинейд.

В девять она сидела по-турецки на полу в гостиной Дун и потягивала безалкогольное белое. Рядом хрустела чипсами Гейл, наверное, ровесница Шинейд, – огненно-рыжая, с алебастровой кожей. Из десятка женщин только они вдвоем не заливались слезами от фильма.

– И как я пропустила эту «Реальную любовь»? – удивилась Шинейд на титрах.

– Да ты совсем маленькая была в год его выхода[20], – пояснила Дун.

– Вот из-за такой классики мы и любим у тебя собираться. Ну, и из-за вина, – добавила другая женщина.

– Из-за него, родимого! – поддержала Гейл с на удивление каменным лицом. Она поднялась с пола. – Шинейд, подлить?

– Можно. Идем вместе.

Обе удалились на кухню.

– Не пьешь, да? – поинтересовалась Гейл.

– Я на антибиотиках: цистит. А ты почему?

– Кормлю грудью.

Сердце сжалось от воспоминаний. На миг почудилось, что в голосе Гейл скользнули нотки досады.

– Здорово. Мальчик, девочка?

– Девочка, Тейлор, пять месяцев. Она сейчас спит наверху. А у тебя дети есть?

Шинейд помотала головой.

– Кем работала до родов?

– Реставрировала старую мебель. Скупала потертые шкафы, столы, комоды на онлайн-аукционах и восстанавливала, а затем перепродавала. Куда уж теперь, с ребенком-то… У меня гараж так и забит неоконченными проектами.

– Мой отец работал с деревом. Если нужны лишние руки, я на «ты» с меловой краской и наждачкой.

Беседу неожиданно прервал стук в дверь, которая тут же открылась, и в кухню вошла Дун.

– Гейл, он пришел. – И закатила глаза.

Гейл помрачнела. Виновато глянув на подруг, она пошла наверх за дочкой. Только в эту секунду Шинейд заметила в прихожей Энтони, за спиной которого стояла коляска. Удивились друг другу в равной мере. В воздухе повисло напряжение.

– Рад вас видеть, – процедил он сквозь зубы.

– Взаимно.

Появилась Гейл с дочерью.

– Только не говори, что вы ее за весь вечер ни разу не проведали, – сказал Энтони.

– Часто проведывали, не волнуйся, – вставила Дун.

– Значит, спать ей не давали. – Он уложил малышку в коляску. – Веселая ночка нас ждет…

И злобно глянул на покрасневшую жену. Она бегло махнула всем на прощание и поблагодарила Дун.

– Ты ведь всерьез предлагала помощь? – спросила она у Шинейд. – Если да, я согласна.

– Долго тебя ждать? – окликнул ее муж с конца садовой дорожки.

Гейл прошептала одними губами «извини» и закрыла дверь.

– М-да, та еще пара… – Дун будто прочитала мысли Шинейд. – Что поделать, сердцу не прикажешь.

Подмывало расспросить, но момент был не лучший. Шинейд пошла убрать вино в холодильник и вдруг заметила на стене фото Дун с очень похожей юной девушкой: тот же рот, те же серо-голубые глаза…

Стоп!

Сердце заколотилось. Это же та самая!..

– Твоя дочь? – как бы невзначай поинтересовалась Шинейд.

– Айла, – тихо ответила Дун.

Нельзя было продолжать. Нельзя! Однако…

– Она сейчас в городе?

– Нет. Она умерла восемь лет назад.

– О боже… А из-за чего? – На этих словах Дун заметно содрогнулась. – Хотя нет, прости, зря я спросила.

– Да ничего, ничего. Она училась в лондонском университете, на носу были выпускные экзамены. Не справилась со стрессом и… наложила на себя руки.

– Какой ужас!

– Однажды вечером наглоталась антидепрессантов. Несколько лет на них сидела, но кто же знал… Терять ребенка всегда больно, но терять по его же воле, да еще так рано, больнее вдвойне… Вина терзает поминутно… – Она встрепенулась. – Загрузила я тебя, не слушай. Вино дало в голову.

Сочувствующе улыбнувшись, Шинейд взяла Дун за руку. Та ответила полуулыбкой и спустя мгновение ушла в гостиную к остальным. Шинейд же не шелохнулась. Ее взгляд вновь скользнул по фото красивой студентки с огоньком в глазах, и в уме тут же всплыли два заключения от одного патологоанатома. Первое досконально описывало настоящую картину смерти, второе… давало иное представление – его полиция приложила к следствию как официальное.