Clouds of Glory

Нат Тернер пощадил местных бедных белых фермеров, мотивируя это тем, что они не были рабовладельцами и уважали себя не больше, чем рабов. Как и набег Джона Брауна на Харперс-Ферри двадцать восемь лет спустя, его акция была направлена против института рабства; он надеялся поколебать или уничтожить его актом насилия, который послужит примером для других и быстро перерастет в более массовое восстание. Это была вспышка гнева против системы законов и социальных обычаев, которая обрекала на рабство 4 миллиона человек, их детей и потомков из поколения в поколение, на то, чтобы ими владели, покупали и продавали в качестве "движимого имущества" на тех же условиях и зачастую с такими же низкими чувствами, как скот и лошади, и предлагала продолжать делать это вечно.

Учитывая масштабы и размах рабства на американском Юге, удивительно лишь то, что восстаний не было больше или крупнее, особенно если учесть, что количество рабов на "ближнем Юге", в таких штатах, как Вирджиния, к тому времени превышало потребности их владельцев, В то же время открытие огромных участков новых земель на "глубоком Юге" увеличивало соблазн продавать рабов на юг для работы на тростниковых полях, рисовых плантациях и хлопковых полях Луизианы и Миссисипи, где климат и условия труда, а также пресловутая жестокость надсмотрщиков делали продолжительность жизни "этой своеобразной собственности" короткой. Старый Масса, возможно, был достаточно добр (по его собственному мнению) к своим домашним рабам, дворецкому, повару, служанкам жены и дочерей и готов был смириться с некоторой небрежностью своих полевых рабочих (тесть Ли мистер Кустис был хорошим примером. Кустис был хорошим примером обоих взглядов), но стоило ему влезть в долги или умереть, как кредиторы или наследники редко колебались, продавая его рабов, чтобы отправить их в цепях на юг собирать хлопок под кнутом до тех пор, пока они не упадут - это и есть основная тема романа Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома".

К моменту восстания Ната Тернера огромная принудительная миграция на юг продолжалась уже несколько десятилетий, оставляя после себя разрушенные "браки" рабов (которые, разумеется, не имели юридической силы) и детей, разлученных с матерями или проданных вместе с ними, в зависимости от того, что было выгоднее, а работорговец стал привычной фигурой в южных городах, даже разъезжая от двери к двери в поисках вероятного "рабского имущества" для продажи. Если бы можно было выручить несколько сотен долларов золотыми монетами за эквивалент старого Ната, который был в семье Ли с самого рождения и всю жизнь верно служил, многие ли устояли бы перед таким шансом, когда цены на рабов в Новом Орлеане резко взлетели?

Таким образом, к 1831 году страх быть отправленным на юг, вдали от семьи, детей, друзей и привычного окружения, без надежды на воссоединение и с перспективой подвергнуться физическому насилию и работать до смерти, значительно усугубил страдания от рождения раба - это была не только угроза изгнания, но и, по мнению большинства рабов, приговор к каторжным работам и смерти. Только в России, где древний обычай крепостного права породил рабство в гораздо больших масштабах (самый крупный рабовладелец на Юге имел чуть больше тысячи рабов, а в романе Толстого "Война и мир" отец Пьера Безухова, граф, описывается как владелец "40 000 душ") и где ссылка в Сибирь на вырубку девственных лесов была практически смертным приговором, можно было найти эквивалент южному рабству в 1830-х годах.

В ходе судебных разбирательств, последовавших за восстанием, были преданы суду пятьдесят рабов и освобожденных негров, девятнадцать из которых были повешены. Самого Ната Тернера нашли только через девять недель после восстания, и 11 ноября его судили, осудили и повесили; после этого с его тела содрали кожу, обезглавили и четвертовали. Один из врачей, вскрывавших тело, сделал из его шкуры "кошелек для денег", а другой, очевидно, сохранил его скелет в качестве сувенира.