Clouds of Glory

Ли выехал вперед, чтобы осмотреть место происшествия, и его обычное бесстрастие не было нарушено тем, что пуля снайпера задела его щеку. Он обнаружил, что не только владеет возвышенностью, но и занимает позицию, образующую неглубокое V, с которой он мог подвергнуть армию Поупа анфиладному обстрелу, если бы она атаковала центр Ли. Поуп ожидал, что Портер и Макдауэлл со своими корпусами прибудут на поле боя из Гейнсвилла и атакуют правую часть Джексона, но силы Лонгстрита теперь блокировали их продвижение, его линия простиралась за поворотную дорогу. Портер и Макдауэлл, которых преследовала кавалерия Стюарта на марше из Гейнсвилла, получили противоречивый "совместный приказ" от Поупа, который один из исследователей сражения назвал "шедевром противоречия и запутывания", и остановились на месте, не зная, что делать. Макдауэлл уже продемонстрировал определенную степень неумелости под давлением при Первом Манассасе, но Портер был компетентным офицером, который хорошо сражался на полуострове и сдерживал Ли при Малверн-Хилле. Возможно, как люди Макклеллана, они разделяли недоверие к генералу Поупу; но в любом случае в этот решающий момент сражения они руководствовались своими страхами. По крайней мере, Портер мог видеть, что если он продвинется против "правого Джексона", то его корпус столкнется с 25 000 человек Лонгстрита, чего Поуп не мог или не хотел видеть, а тем временем Поупу оставалось сражаться с Джексоном, имея лишь часть своих потенциальных сил. *.

В течение всего позднего утра и раннего полудня Поуп обрушивал на левый фланг Джексона атаку за атакой. Часто его войска делали залп за залпом, иногда с расстояния всего в несколько шагов, когда "тела лежали перед железнодорожным переездом и расползались по склону к востоку", в то время как Лонгстрит разворачивал свою половину армии. Ли видел перед собой прекрасную возможность атаковать и "раздавить" Поупа. Крыло Джексона армии Северной Вирджинии стойко отбило серию разрозненных и плохо скоординированных атак; теперь крыло Лонгстрита было идеально расположено для атаки, замкнув, как шарнир, левый фланг войск Поупа, прежде чем Портер успел достичь поля боя. Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, что в тот момент, 29 августа, сражение представляло собой хрестоматийную иллюстрацию классической тактики боя. Ли видел возможность загнать противника в ловушку, словно между закрывающимися обложками книги: крыло Лонгстрита гнало силы Поупа к артиллерии Джексона, сжимая противника до тех пор, пока у него не останется иного выхода, кроме отступления или капитуляции. Хотя Ли мог увидеть все это в одно мгновение, этого не произошло.

15. Ситуация на момент окончания боя, 29 августа 1862 года.

{Роберт Э. Ли, тома 1, 2 и 3, автор Дуглас Саутхолл Фримен, авторское право © 1934, 1935, Charles Scribner's Sons, авторское право обновлено 1962, 1963, Инес Годден Фримен. Все права защищены}.

Причина кроется в самой сути личности Ли, в том загадочном факторе, который так часто перевешивал его мастерство и смелость, а также храбрость его потрепанных, плохо снабженных войск. Несмотря на то что на Юге, в частности, но не только на Юге, возникла процветающая индустрия по искоренению ошибок Ли и превращению его в своего рода военного светского святого, реальный человек не всегда был прав, а его полководческому искусству часто мешало его нежелание навязывать свою волю собственным генералам.

Ли обладал всеми качествами, необходимыми великому полководцу, кроме способности отдать прямой приказ подчиненным и добиться его выполнения. Он внушал любовь, восхищение и уважение, но не страх. Он не был лишен силы воли - он мог побудить целую армию к действиям, которые требовали ужасных жертв и страданий, - но хорошие манеры и удивительная нелюбовь к личной конфронтации часто мешали осуществлению его планов. Конечно, как заметил фельдмаршал Гельмут Карл фон Мольтке, "ни один план сражения не выживает после контакта с противником", но Ли снова и снова оставлял решение вопросов на усмотрение командиров корпусов, как только начиналось сражение, и не решался отдать им прямой приказ сделать то, что он хотел.

Связь между Ли и Джексоном, несмотря на неудачные выступления последнего в кампании на полуострове, возникла во многом потому, что Джексон никогда не спорил с Ли и, казалось, мог понять, чего хочет Ли, лишь по самым скромным и вежливым предложениям со стороны Ли. Совсем иначе обстояло дело с Джеймсом Лонгстритом (которого его товарищи по Вест-Пойнту называли "Старый Пит"), который был упрям, спорен и полон решимости добиться своего. Лонгстрит не был глух к обаянию Ли, его идеям и предложениям, но в отличие от Ли он любил спорить и всегда стремился победить. Лонгстрит уважал Ли, но не боготворил его и без колебаний отстаивал то, что хотел сделать сам - более того, он все еще отстаивал это, более упрямо, чем когда-либо, в 1896 году, когда опубликовал свои мемуары о войне. Он не соглашался с Ли не только по поводу тактики, но и по поводу всей стратегии Конфедерации, и не стеснялся высказывать свое мнение.