Чжуан-цзы

-- Разве не слыхал ты, как ведет себя совершенный человек? -- ответил Бянь Цин-цзы. -- Он забывает о своей храбрости, о зрении и слухе, странствует привольно за пределами мирской пыли и грязи, скитается беспечно, не обременяя себя делами. Это называется "действовать, не упорствуя, быть старшим, не повелевая". Ты же выставляешь напоказ свои знания, желая поразить невежд, стремишься к чистоте, чтобы сделать явной грязь других. Ты блистаешь повсюду, словно желая затмить блеск солнца и луны. Между тем тело твое в целости и сохранности и участь твоя несравненно счастливее тех, кто погиб безвременно, кто глух, слеп или хром. Чего же ты ропщешь на Небо? Уходи прочь!

Сунь Сю ушел, а Бянь Цин-цзы вошел в дом, сел на свое место, поднял лицо к небесам и сказал ученикам:

-- Только что ко мне приходил Сунь Сю, и я поведал ему о свойствах совершенного человека. Боюсь, он очень испугался, а потому может впасть в сомнения.

-- О нет! -- отвечали ученики. -- Если то, что сказал почтенный Сунь, истинно, а то, что сказали вы, ложно, то ложь, конечно, не сможет опровергнуть истину. А если то, что сказал Сунь, ложно, а сказанное вами, учитель, истинно, то Сунь, конечно, усомнится и придет вновь.

-- Нет, -- ответил Бянь Цин-цзы. -- В старину в окрестностях столицы Лу опустилась птица. Луский царь очень обрадовался, велел принести в ее честь обильные жертвы и исполнить песнь "Великое процветание", дабы усладить ее слух музыкой. А птица загрустила и не могла ни есть, ни пить. Вот что значит кормить другого тем, чем питаешься сам. Ведь чтобы кормить птицу так, как кормится она сама, нужно позволить ей жить в глухом лесу, скитаться по рекам и озерам, искать пропитание на воле, отдыхать на отмелях -- только и всего. Как же мог не испугаться Сунь Сю -- человек, мало что видевший в жизни? Рассказывать ему про свойства совершенного человека -- все равно что катать мышь в повозке или веселить перепелку барабанным боем: и та и другая, того и гляди, умрут со страху.

Глава XX. ДЕРЕВО НА ГОРЕ [107]

Однажды Чжуан-цзы гулял в горах и заметил большое дерево с длинными ветвями и густой листвой. Дровосек остановился возле него, но не стал его рубить. Чжуан-цзы спросил дровосека, почему он так поступил, и тот ответил:

"Дерево это ни на что не годно".

-- Это дерево, -- сказал Чжуан-цзы, -- благодаря тому что оно бесполезно, сполна проживет отведенный ему Небом срок.

Потом учитель спустился с горы и остановился на ночлег в доме друга. Хозяин был так обрадован, что приказал слуге зарезать гуся и приготовить из него угощение для гостя. "Один из гусей умеет кричать, а другой не умеет. Которого из них резать?" -- спросил слуга.

-- Зарежь того, который не умеет кричать, -- приказал хозяин.

На следующий день ученик спросил Чжуан-цзы:

-- Вчера дерево, росшее на горе, сберегло себя благодаря тому, что оказалось ни на что не годным. Гусь же хозяина погиб из-за своей ущербности. А чего бы вы пожелали для себя, учитель?

Чжуан-цзы рассмеялся и ответил:

-- Мне, наверное, следовало бы выбрать что-нибудь среднее между пригодностью и непригодностью? Это кажется правильным, но на самом деле это не так, ибо такой выбор не избавляет от обремененности вещами. Только в вольном странствии, сообразуясь безотчетно с Великим Путем и его силой, мы можем стряхнуть с себя бремя мира.

Беги славы, беги позора.

Ты то дракон, то змея,

Превращайся вместе с временем.

Не желай никогда быть кем-нибудь.

Будь то вверху, то внизу,

Согласие -- вот твоя мера.

Скитайся же привольно у истока всего сущего, принимай вещи, как они есть, но не будь вещью для вещей. Кто тогда сможет навязать тебе бремя? Так поступали Шэньнун и Желтый Владыка. Но когда мы обращаемся к порядкам в этом мире и людским законам, мы видим, что в мире все устроено иначе.

Что соединяют -- то распадается.

Где успех -- там крушение.

Прямота искривится.

Почет плодит злословие.

Ни одного свершения без упущения.

На умного найдется хитрец.

На глупца найдется обманщик.

Можно ли тут быть уверенным в чем-либо? Как печально! Вы, ученики, должны направить все помыслы к Пути и его силе.

Чжуан-цзы, одетый в залатанный полотняный халат, в сандалиях, обвязанных веревками, проходил мимо правителя царства Вэй.

-- Как плохо вам живется, уважаемый! -- воскликнул царь.