Чжуан-цзы

– Зачем спрашиваете о мелочах? [Просто] двигаюсь. Я этим обладаю, но почему, не ведаю. Я, быть может, подобна сброшенной змеиной коже, линовищу цикады, но, быть может, [им] и не подобна. В темноте и ночью я исчезаю, днем и при огне появляюсь. Не от них ли я завишу? А [они] еще от чего-то зависят? Они приходят, и я с ними прихожу, они уходят, и я с ними ухожу. Они [зависят от] сильного света, и я – от сильного света. [Если это] сильный свет, то зачем же [у меня] спрашивать?

Ян Цзыцзюй на юге достиг [местности] Пэй, [и когда] Лаоцзы, странствуя на запад, пришел в Цинь, встретил его на подступах в Лян.

Посредине дороги Лаоцзы подъял взор к небу и вздохнул:

– Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что нельзя.

Ян Цзыцзюй промолчал. [Когда же] вошли в харчевню, [Ян Чжу] подал [Лаоцзы] воды для умывания и полоскания рта, полотенце и гребень. Оставив туфли за дверьми, подполз к нему на коленях и заговорил:

– Недавно [мне], ученику, хотелось попросить у учителя [объяснения], но не осмелился, ибо учитель шел без отдыха. Ныне же есть свободное время, дозвольте [мне] задать вопрос: в чем моя вина?

– У тебя самодовольный взгляд, хвастливый взгляд. С кем сумеешь жить вместе? [Ведь и] «чистейшая белизна кажется запятнанной, совершенное достоинство кажется недостаточным!» – ответил Лаоцзы.

– Почтительно слушаюсь! – сказал Ян Цзыцзюй со всем уважением, изменившись в лице.

Прежде в харчевне [Ян Чжу] приветствовали жильцы, хозяин приносил [ему] циновку, хозяйка подавала полотенце и гребень, сидевшие уступали [место] на циновке, гревшиеся давали [место] у очага. Когда же он вернулся, постояльцы стали спорить с ним за [место] на циновке.

Глава 28 Передача Поднебесной

Высочайший уступал Поднебесную Никого не Стесняющему, но тот [от нее] отказался. Тогда [Высочайший] предложил [ее] Цзычжоу Отцу Устоявшему[387]. И Отец Устоявший молвил:

– Стать мне Сыном Неба? Это, пожалуй, возможно. Только хворь меня одолела, излечиться нужно, править Поднебесной [мне] недосуг. Не говоря уже о другом, хоть Поднебесная и важна, но не губить же за нее собственную жизнь.

Доверить Поднебесную можно лишь тому, кто не будет жаждать управлять Поднебесной.

Ограждающий уступал Поднебесную Цзычжоу Дяде Устоявшему. И Дядя Устоявший молвил:

– Хворь меня одолела, излечиться нужно, править Поднебесной [мне] недосуг. Поднебесная, конечно, предмет огромный, но жизнь свою на нее не променяю.

Вот этим-то и отличаются от обычных людей те, кто владеют путем.

Ограждающий уступал Поднебесную Умеющему Свернуться, а тот молвил:

– Я стою в центре пространства, в центре времени. Зимой одеваюсь в шкуры, летом – в тонкую ткань из травы. Весной пашу и сею, даю телу потрудиться, осенью собираю урожай, даю телу отдохнуть. С восходом начинаю трудиться, с заходом – отдыхать. Среди неба и земли [мне] привольно, в сердце, в мыслях – доволен собой. Что мне делать с Поднебесной? Увы! Плохо ты меня знаешь!

Отказавшись от [Поднебесной, он] тут же ушел, удалился далеко в горы, а куда – неведомо.

Ограждающий уступал Поднебесную своему другу, Земледельцу из Каменных дворов[388]. И молвил Земледелец:

– [Я] от своего хозяйства устал, [ведь я] муж, отвечающий за сильных работников[389]. За твоими достоинствами, Ограждающий, [мне] не угнаться.

И тут они с женой взвалили [пожитки] на плечи, на голову, взяли за руки детей, ушли к морю и до конца жизни не вернулись.

Великий государь Отец Верный[390] жил в Бинь, и на него напали Люди-Олени. [Отец Верный] поднес им шкуры и шелка – не приняли; поднес им собак и коней – не приняли; поднес им жемчуг и нефрит – не приняли. Люди-Олени требовали землю. [И тут] великий государь Отец Верный сказал:

– Слышал я, что нельзя губить народ из-за [земли, которая] служит ему для прокормления. Мне не вытерпеть, [когда] сосед старшего брата убивает младшего; [когда] сосед отца убивает сына. Все вы заставляете [меня остаться здесь] жить. Какая [для вас] разница служить мне или Людям-Оленям?

Тут [он] взял кнут, [оперся о] посох и пошел. Народ цепью последовал за ним. Затем [они] создали царство под горой Двуглавой. Вот великого государя Отца Верного можно назвать уважающим жизнь. Тот, кто способен уважать жизнь, даже будучи знатным и богатым, не станет губить себя из-за того, что служит [ему] для прокормления, даже будучи бедным и презренным, не станет навлекать на свое тело [опасность] ради выгоды. В нынешнем же мире тот, кто занимает высокий пост, обладает почетным рангом, ценит это, [боясь] потерять; а завидя выгоду, легкомысленно губит свое тело. Разве это не заблуждение?!