Чужой выбор (СИ)

— То, что произошло с Йорунн недавно — тот самый всплеск силы, который для неопытного мага Тьмы часто заканчивается смертью. Кто-то погибает от разрушений, происходящих рядом, иные — от переизбытка магии, разрывающей тело. Увы, чем больше способности, тем выше риски. Мы знаем, что в семье Канита было двое одаренных детей. И Йорунн, и ее брат видели мост-между-мирами еще когда жили в Витахольме и, казалось бы, им ничего не угрожало. Если конунг попал в безвыходную ситуацию, то отчаяние и ярость могли заставить его Тьму вырваться.

Ульф внимательно слушал, правитель продолжал нанизывать факты на нить рассуждений.

— Лид понятия не имел о своей магии, не мог ей управлять. Но Тьма носителя всегда бережет. Что мы знаем о судьбе конунга наверняка — он покинул город и успел отступить на степные просторы. Дальше — тишина и неизвестность, словно он просто исчез. Ни свидетелей, ни даже останков. Возможно потому, что Лид каким-то образом попал на мост-между-мирами.

— Разве это не означает смерть?

— Нет, — Хальвард покачал головой, — точнее — не обязательно. Моя мать ушла по своей воле, сохранив и тело, и живую кровь. Я видел входы в другие миры, настоящие, не иллюзорные, и существ, ходящих через эти врата. В Дармсуд и на пустоши саянов являлись демоны, обретая физическую оболочку. Почему бы тогда одаренному магу из нашего мира не суметь пройти мостом в надежде на спасение?

— Знаешь, иногда я скучаю за временами пограничной службы, — вздохнул Черный Волк, взъерошивая темные кудри. — Тогда было проще, понятнее, и если я что-то знал, то знал это наверняка. Было ясно, кто враг, и как с ним сражаться. Сейчас я чувствую себя так, будто ослеп и двигаюсь на ощупь. Лида можно вернуть?

Хальвард медленно кивнул.

— И ты знаешь как?

Снова кивок.

— Но не сделаешь этого?

Правитель чуть качнул головой — нет.

— Почему?

— Потому что он — не моя кровь. Я его не найду в этих лабиринтах, а он не почувствует меня.

— А Йорунн?

— Вероятнее всего сможет. Со временем, если продолжит обучение. Но сам понимаешь, это опасно. Смертельно. Кроме того, я не уверен в успехе подобных поисков. Шансы один из пятидесяти, а то и ста.

— И поэтому ты ей пока не скажешь?

— Верно.

— Это жестоко. Так нельзя. Она имеет право знать, — пожалуй, впервые в жизни Ульф был готов возразить своему лорду по-настоящему.

— И к чему это приведет? — поддался раздражению Хальвард. — К тому, что она бросится искать его и погибнет в пути? Или нас ждет новый выброс ее магии, возможно, даже больше, чем один. Сколько раз ей должно повезти? Она дважды выжила чудом. Испытывать судьбу в третий раз — самонадеянная глупость.

— Он — все, что осталось от семьи Канита. Ты хочешь продолжить обучение, но дождется ли конунг его окончания? Сколько это займет времени? Дни? Недели? Месяцы?

— Это годы, Ульф, годы. Даже при ее способностях.

— Что произойдет с Лидом за эти годы?

— Он может погибнуть. А может выжить. Может сам найти дорогу обратно. А может войти в иной мир и остаться жить там. Для него могут пройти как дни, так и столетия, ведь время на мосту-между-мирами иллюзорно.

— Хальвард, — голос Черного Волка дрогнул, а обычное чуть насмешливое выражение лица сменилось на непривычно-серьезное. — Послушай меня. Я был отчасти на ее месте. Искал единственного родного человека. Без надежды, слепо веря в удачу. Годами оплакивал Виалу и цеплялся за крохи воспоминаний о ней. Если бы мне сказали, что я мог найти ее раньше на год, месяц, даже день, я бы бросил все и отправился искать. Прошу, скажи Йорунн обо всем сейчас. Иначе, когда она узнает правду, то возненавидит тебя.

— Пусть так. Я не могу ею рисковать. Мой ответ — нет.

— Ты рискуешь постоянно и всеми нами. Почему именно сейчас — нет?

Хальвард неожиданно резко встал и отвернулся, воздух вокруг него дрогнул, сгущаясь в темную дымку, выдавая крайнюю степень волнения.

— Ты боишься за нее. Не как за ученицу или наследницу, верно? — тихо спросил Ульф, чувствуя, как становятся на свои места отдельные элементы сложного узора.

Правитель не ответил, не повернулся, только плечи напряглись еще сильнее. А потом заговорил, и голос его был глухим от плохо скрываемых эмоций.

— Я не хочу класть на одну чашу весов ее жизнь, а на другую — жизнь ее брата. Тем более ставить Йорунн перед подобным выбором. Окажись я сам на ее месте, тоже бы кинулся в бой, очертя голову. Если в этом мире и найдется что-то, стоящее жизни, то это желание спасти тех, кто тебе дорог.

— А она тебе дорога.

— Да, но об этом ей тоже знать не стоит, — тени растаяли, правитель взял себя в руки.

— А об этом-то почему? — спросил Черный Волк устало.

— Она пленница здесь, Ульф, как ты не понимаешь? Пусть границы ее тюрьмы растянуты до размеров герцогства, но никуда не делись. Она смирилась, приняла свою судьбу и то, что я ей навязал. Это ли прочная основа для чего-то большего? Мы все делаем вид, что добровольно надели эти маски и играем отведенные роли, но, говоря начистоту, это ложь.

— Ты ворошишь прошлое в тот момент, когда в этом нет нужды. И, если спросить ее саму, что она ответит?

— Я не хочу спрашивать. И знать тоже не хочу.