Чужой в стране чужих

— Святой Петр! Я имел дело с гремучими и мокасиновыми змеями. Собственно, ядовитые змеи опасны не более, чем заряженное ружье. Надо только уметь с ним обращаться. Опасной эту змею делало только то, что я не знал, чего от нее ожидать. Если бы я по своему невежеству совершил опрометчивый поступок, она убила бы меня так же беззлобно и ненароком, как царапает котенок. То же самое я пытаюсь тебе вдолбить и насчет Майка. Он кажется обыкновенным парнем, несколько недоразвитым физически, неуклюжим, глубоко невежественным, но смышленым и настойчивым в учении. Однако, как и моя змея, Майк нечто большее, чем кажется. Если ты вызовешь недоверие Майка, он может оказаться более опасным, чем та королевская коралловая змея. Особенно, если он решит, что ты причиняешь зло одному из его водных братьев, Джил или мне. — Харшоу покачал головой. — Дюк, если бы ты, дав волю эмоциям, закатил мне пощечину, а Майк стоял бы вон там в коридоре, ты был бы мертв раньше, чем понял бы это, быстрее, чем я мог бы остановить его. Майк очень бы жалел о «потере еды», то есть твоей жирной туши, но он не чувствовал бы себя виноватым из-за того, что убил тебя. Это было бы навязанной ему необходимостью… не имеющей, впрочем, особой важности даже для тебя. Видишь ли, Майк уверен, что твоя душа бессмертна.

— Что? Черт возьми, я тоже в этом уверен. Но…

— Да ну? — холодно спросил Джубал. — Сомневаюсь.

— Нечего тут сомневаться! Да, я не слишком часто хожу в церковь, но я получил хорошее воспитание. Я верую.

— Хорошо. Правда, я никогда не понимал, как это Бог может ожидать от своих творений, что они изберут истинную веру… и меня потрясает его хилый метод управления Вселенной. Впрочем, раз ты веруешь в бессмертие, не стоит беспокоиться из-за того, что твои предрассудки приведут тебя к скорой кончине. Тебя потом кремировать или зарыть?

— Ради всего святого, Джубал, кончай тянуть из меня душу.

— Ну уж нет. Я не могу гарантировать тебе безопасность, раз ты настаиваешь, что королевская коралловая змея на самом деле безвредна. Каждая твоя промашка может оказаться последней. Но я обещаю, что не позволю Майку съесть тебя.

У Дюка отвисла челюсть. Потом он ответил яростно, нецензурно и непоследовательно. Харшоу выслушал и брезгливо проворчал:

— Ладно, убавь обороты. Устраивай свои отношения с Майком, как хочешь. — Он нагнулся к проектору. — А сейчас я хочу посмотреть, что получилось. — Проклятье! — тут же выругался он. — Эти железки нарочно бесят меня!

— Ты стараешься взять силой. Дай-ка, — Дюк закончил приготовления, безуспешно начатые Харшоу, и вставил кассету. Вопрос о том, работает Дюк на Джубала или нет, больше не поднимался.

Проектор представлял собой экран с письменный стол величиной, снабженный адаптером, и предназначался для просмотра полноценных озвученных фильмов, снятых на четырехмиллиметровую пленку. Через пару минут они уже наблюдали за событиями, приведшими к исчезновению пустой коробки из-под бренди. Джубал увидел со стороны, как коробка летит прямо ему в голову и на полпути бесследно исчезнет.

— Энн было бы приятно узнать, что камеры на ее стороне. Дюк, давай-ка прокрутим еще разок, помедленнее.

— О'кей, — Дюк перемотал пленку назад. — Скорость — десять к одному, — объявил он.

Картина была та же самая, только замедленный звук был ни к чему, и Дюк убрал его. Коробка поплыла от руки Джил в сторону Джубала и вдруг перестала быть. Но при замедленном движении можно было увидеть, как она съеживается, становясь все меньше и меньше, а потом пропадает совсем.

— Дюк, можно пустить еще медленнее?

— Секундочку. Тут что-то неладное со стереоэффектом.

— Что там такое?

— Будь я проклят, если знаю. На обычной скорости все нормально. А когда я замедляю, эффект глубины работает в обратную сторону. Эта коробка удаляется от нас, причем очень быстро, но при этом всегда видится перед стеной. Похоже на наложение, но я ставил сюда чистую кассету.

— Не переживай, Дюк. Поставь кассету с другой камеры.

— Э-э… понимаю. Это даст нам поворот на девяносто градусов, и мы увидим то, что было на самом деле, даже если в первую камеру я сдуру поставил отснятую кассету. — Дюк поставил вторую пленку. — Начало я пропущу. Ставлю сразу конец, да?

— Давай.

Картина была той же самой, изменился только угол съемки. Когда Джил на экране схватила коробку, Дюк замедлил движение пленки, и они снова увидели, как пропадает коробка.

Дюк выругался.

— Во второй камере тоже какая-то поломка.

— Так ли?

— Тут должно было быть видно, что коробка летит в сторону. Вместо этого она полетела в направлении взгляда. Ты же сам видел.

— Да, — согласился Джубал. — Видел.

— Но этого не может быть. С двух-то сторон!

— Что значит «не может быть»? Это же было, — Харшоу помолчал и добавил: — Хотел бы я знать, что бы показал допплеровский радар, если бы мы поставили его вместо камер?

— Откуда мне знать? Надо посмотреть, что там с камерами.

— Не беспокойся за них.

— Но…

— Дюк, с камерами все в порядке. Что повернуто на девяносто градусов ко всему на свете?

— Я не силен разгадывать задачки.