Чужой цвет

— Ну это вы слишком, коллега, — заметила Карина, — обвинять нашу крошку во вредительстве. Взгляните на ее бедное личико.

— Я уже давно не обращаю внимания на женские лица, — огрызнулся Краузе. — Мы стоим на страже интересов государства. Хотя в чем-то вы и правы. В нашей суматохе может произойти всякое.

Он задумался и, мысленно перебрав все возможные варианты, выбрал наиболее безобидный.

— Ан-Мари, идите в ближайший участок криминальной службы и заявите о пропаже пропуска. На основании вашего заявления дежурный делопроизводитель участка выдаст вам справку о потере документа. По истечении месяца, а они его и за год не найдут, мы через общую канцелярию, на основании справки из участка, выдадим вам дубликат пропуска. А потом я составлю докладную об изменении в вашем документе по технически-организационным причинам нумерации и затребую новый пропуск, минуя отдел контроля Службы Спокойствия.

— Дорогой Краузе! — восхищенно воскликнула Карина. — Какая блестящая идея!

— У-гу, — улыбнулся Краузе, — если бы не некоторые обстоятельства, я сейчас занимал бы должность одного ранга с вашим уважаемым супругом, коллега Карина.

Вход в участок криминальной службы представлял странное зрелище. Свисающая наискосок дверь, разбитые стекла, обгорелые останки пневмобиля. Можно было подумать, что участок был захвачен после яростного и кровопролитного штурма.

— Ничего особенного, — пояснил, пропуская Ан-Мари в здание, дежурный полицейский. — Бандитские штучки…

За полуразбитой стойкой спиной к двери сидел широкоплечий мужчина.

— К вам, — сказал полицейский и шепнул Ан-Мари: — Дежурный инспектор.

Мужчина оглянулся и, присвистнув, встал.

— Смотритесь, — похвалил он и представился. — Лякург.

— Ан-Мари Розенфельд.

— Чем могу служить?

Ан-Мари подробно рассказала о случившемся.

— Безнадега, — вздохнул инспектор. — Если в деле присутствуют строевики — ставьте крест на своем имуществе.

— Но мне нужна справка о пропаже документа, — сказала Ан-Мари.

— Делопроизводитель? — спросил Лякург.

Ан-Мари кивнула.

— Делопроизводителя подбили на прошлой неделе, — почесал ручищей в затылке инспектор. — Приняли за меня. У нас одинаковый рост.

Он посмотрел на Ан-Мари и махнул рукой.

— Постойте. Что-нибудь придумаю.

Через полчаса, взъерошенный и раскрасневшийся, как после тяжелой работы, он торжественно появился, размахивая справкой над головой.

— Сам напечатал, мизинцем. За стилистические обороты не ручаюсь, но подлинность печати гарантирую.

— Благодарю, — Ан-Мари спрятала справку в конверт. — Прощайте.

— Еще встретимся, — обнадежил инспектор.

В отделе продолжала ораторствовать Карина.

— Вы представляете, по делу тетушки Кюнце задержаны десять рыжих, следствие продолжается. Нет, я не понимаю, сколько можно терпеть их гнусные выходки?

— Нельзя столь остро ставить вопрос, — возразил Краузе. — В своей последней речи Апостолы призывали к смирению и покаянию. Если наши братья обделены милостью Всевышнего…

— Братья! — взвизгнула Карина. — Рыжие — братья?! Может быть, вам… именно вам, они и братья, и не только братья! А нам с этой девочкой они — сорняки, которых давно пора выполоть!

В приступе ярости Карина отбросила машинку, выскочила из-за стола и, одарив презрительной гримасой Краузе, выбежала в коридор.

— Ан-Мари, — прошептал Краузе, — коллега Карина сейчас намекнула… Вы поняли: она намекнула. По-видимому, ее супруг имеет доступ к материалам Службы Спокойствия.

Он вынул из архива папку о положении в жилищном строительстве и начал быстро перебирать типовые справки.

— То есть я хочу сказать, — смущенно продолжил он, — что моя бывшая жена, вы знаете, она умерла семь лет назад, имела не совсем подобающий… Нет-нет, не подумайте чего-либо! Я бы назвал ее волосы каштановыми, ну светло-каштановыми, совсем небольшое отклонение. Она была очень добродетельной женщиной, и я ни о чем не жалею, хотя и не смог осуществить некоторые честолюбивые замыслы. Вы осуждаете меня, Ан-Мари?

— Я понимаю вас…

Краузе благодарно улыбнулся, вздохнул и продолжил разбор градостроительных достижений, хотя должен был заниматься совсем другими проблемами.

Карина вернулась только через полчаса. На ее лице таилась многозначительная улыбка.

— Послушай, крошка, а тебя спрашивает мужчина, — удивленно объявила она. — Квадратные плечи, упрямый подбородок, стальные глаза. Если бы не мой любящий муж…

Рядом с привратником стоял инспектор Лякург.

— Меня не пропускают, — пожаловался он, — а лезть через окно в секретное учреждение боязно. У вас не найдется несколько минут?

Ан-Мари спустилась в подъезд, и они отошли в высокую серую нишу. Инспектор вынул из кармана небольшой сверток.

— Возьмите.

— Что это? — не поняла Ан-Мари.

— Я сообразил, что вы остались без денег. Знаете, у меня, как и у всякого сыщика, несколько замедленная реакция. Вернете, когда сможете.

— Нет. — Ан-Мари улыбнулась. — У меня есть некоторые сбережения. Спасибо.

— Жаль, — вздохнул инспектор. — Хотел бескорыстно помочь ближнему.

— Так делают Апостолы, — заметила Ан-Мари.

— И инспектор Лякург.