Чужой цвет

— Все очень просто. Есть доброе поверье. Однажды, в первобытные времена, в какой-то заболоченной, залитой непрекращающимися ливнями местности взбунтовалось маленькое племя. Жизнь безрадостна, бытие ухудшается с каждым днем, дети умирают от сырости и голода. Десятки копий смотрели в грудь вождя. Ведь всегда за все беспорядки прежде всего отвечает власть. Вождь был неглупым малым, в его жилах текла кровь жреца, и он крикнул своему мятежному народу: «Я знаю, кто виновен во всех наших бедах: это колдует хромой Уи!» И царственный жезл указал в сторону самого слабого и беззащитного мужчины племени. «Проклятый колдун!» — закричали воины, и тело бедного сородича оказалось пронизанным десятками острых наконечников. Но прошел день, другой, а лучше не стало. «Колдун умер, — сказал вождь, — но остались его ведьмы, и те, кто помогал ему!» Убили жену и дочь Уи, отдали в жертву добрым богам его незадачливых друзей. Положение не изменилось, но храбрые воины замолчали. Каждый из них подумал про себя: а вдруг и он окажется как-то связан с покойным Уи. Страх поразил их неопытные души. Страх укрепил власть вождя и сделал ее абсолютной. Старый инструмент власти передавался из поколения в поколение, и если происходили колебания основ, но тут же начинались поиски злоумышленников. А подобрать их никогда не составляло большого труда. Колдунов можно найти в любом из времен… Что же касается рыжих?.. Грешен, это первое, что пришло мне в голову. Но разве было бы лучше, если жертвами во имя сохранения порядка и справедливости в обществе стали бы хромые, косоглазые или с родинками на правой щеке? Это уже причуды истории.

Каждую фразу Апостол сопровождал убедительным жестом. Было видно, что ему нравится ораторствовать, что он нуждается в аудитории, даже если она состоит из одного человека.

— Ну а чтобы история выглядела более привлекательно и научно, мне и пришлось прибегнуть к созданию столь терзающего вас определения. Нельзя быть голословным… Приходит ко мне рыжий и спрашивает: неужели мы такие плохие, владыка? А я отвечаю: нет, вы не такие плохие, сын мой, вы еще хуже. И выкладываю перед ним факты, цифры, всю совокупность данных, составляющих теорию. И он поражается своему ничтожеству. Ну а для тех, кто стремится в своем познании дальше допустимых пределов, существует Подвал. Ибо, как я сказал вначале, обогащение портит человека, а если испорченное болезнью тело еще поддается своевременному лечению, то испорченная болезнью душа должна быть представлена на Суд Божий. Здесь мы, простые смертные, бессильны. Ты все поняла, дочь моя?

Ан-Мари обреченно кивнула.

— И вам всегда верили? — вырвалось у нее.

— Почти всегда, — ответил Апостол. — Ведь главное заключается не в том, в чем убеждать, а в том — как убеждать!

Апостол опустил голову и расправил лежащий перед ним свиток.

— Ты все узнала? Тогда иди. Нет, туда. — Он указал рукой на незаметный, завешенный серым полотном выход: — Подвал там.

Два других строевика, один стройный, улыбчивый, другой мрачный, неуклюжий увалень, подхватили ее под руки и повели по пустому полутемному пространству.

— Прошу! — пригласил улыбчивый строевик. — Налево. У нашего Подвала два рукава: отдельно для мужчин и для женщин. Мы соблюдаем половую специфику.

По правую сторону широкого коридора зияли серые квадратные окна, отсвечивающие подземную темень; слева мигали лампочки над дверцами камер, в каждую из которых заглядывало большое круглое око глазка.

— Здесь у нас ряд автономных помещений, составляющих единую систему, — тоном опытного гида-экскурсовода пояснил улыбчивый. — Сейчас все посмотрим.

Он пошел впереди Ан-Мари, с гулом распахивая тяжелые железные двери.

— Сюда поступает отработанный материал. Видите, в углу, пневмопресс, легкая автоматическая установка. Он позволяет дорабатывать все, что осталось, в минеральные удобрения. Действует путем сжатия. Ребят, работающих с прессом, мы называем гуманистами. Разве не гуманно заставить отступника служить на благо общества, пусть даже и в такой форме?..

Этот уголок напоминает ванную. Вы заметили, как блестят кафельные плитки и какие огромные емкости установлены по краям. Опускаем тело в специальную жидкость, с помощью которой выпадают и вылезают все волосы. Ведь не секрет, что удобрения должны быть органически однородными. К сожалению, состав жидкости не совсем совершенен, и приходится наблюдать, что происходит с некоторыми участками тела: сползает и разваливается кожа, лопаются вены и сосуды, крошатся и ломаются кости. Пренеприятнейшее зрелище. Приходится, работать в перчатках. Правда, поступающие в омывальню тела не представляют эталоны красоты и изящества, но все еще сохраняют определенные очертания…