Чужой снег

— Ну… в общем, да, — с трудом согласилась вытьянка. — Но я и по тебе тоже соскучилась! — поспешила заверить меня малявка.

— Да верю, верю! — усмехнулся я. — А что ты там с дверью сделала?

— Заколдовала, — честно призналась она. — Чтобы больше никто не подглядывал!

— Как ты? — ехидно посмотрел я на полупрозрачную крылатую малышку.

— Ну, я же извинилась…

— Успокойся, я же не обижаюсь… Кстати, где ты вообще все это время пропадала?

— Разведывала окрестности, — уклонилась от прямого ответа та. — А в основном — с Ривом. Где же еще?

— Лао, ты ведь все заешь, — серьезно сказал я ей. — Скажи, что это было?

— Что именно? Падение графа или встреча со Смертью?

— И то, и другое, — честно говоря, о разбившемся графе я даже не думал, но сразу же уцепился за это, когда о нем вспомнила Лао.

— Убийство — не заказное, это точно, — авторитетно заявила девчонка. — На счет заказа Араи… или теперь Иларэль, я ничего не знаю, Мейрон! — вкрадчиво пояснила она. Соврала, я же знаю, что эта пройдоха в курсе всех событий. — А со Смертью… мне кажется, ты ее еще увидишь.

— Конечно, увижу, я же когда-то буду умирать, — хмыкнул я.

— Нет, я не о том. Я имею в виду, что с ней ты еще встретишься до своей смерти…

— А что ты можешь сказать о перстне?

— Перстень Падших… — задумчиво произнесла она. — Смерть тебе рассказывала про то, кто такие Падшие?

— Да.

— Замечательно. А о том, что у них есть свой орден?

— Нет, — заинтересовался я.

— На самом деле их было несколько больше… нежели тебе сказала Смерть. И среди них не только ее отступники, там также есть отступники Хозяйки Судьбы, Красавицы Удачи и всех других Высших. Уже давно они образовали свой орден, и действуют против воли Хозяев. Но чтобы убрать противодействующую силу надо изъять у нее источник этой самой их силы — то есть их символы: кольца, гербы и другую дребедень. Когда изымаешь этот символ у кого-то из Падших, то тот автоматически становится простым смертным, и его легко «убрать». Большинство таких символов закляты на смерть, то есть когда сам символ нашелся, а его хозяина нет, то символ уничтожается и непутевый хозяин погибает. Однако не сразу, что доставляет массу неприятностей. Но это гораздо удобнее, ежели бывший подданный будет иметь возможность скрыться и впоследствии захочет его вернуть.

— А как называется орден?

— Орден Проклятых Псов. Классио принадлежит именно к этому ордену. А раз он отдал перстень тебе, то со дня на день жди гостя, который захочет вернуть символ.

— Но у меня же его нет, — растерялся я.

— А он это откуда знает? — резонно заметила Лао.

В этот момент дверь кто-то безжалостно дернул, но она не поддалась на провокации и этот кто-то задергал ею сильнее.

— Мейрон, открой немедленно! — послышался из коридора знакомый глосс.

— Ладно, Мей, я полетела, была рада с тобой поболтать, — вспорхнула Лао. — Я буду тебя навещать, обязательно.

— Да уж… поболтали, — невесело пробурчал я, но вытьянка меня уже не слышала, скрывшись в щели приоткрытого окна.

— Иду! — громко ответил я Иларэль, тяжело поднимаясь с кровати.

— Зачем запираешься?! — возмутилась она, проходя в комнату. — Я тебе вкусненького принесла, а ты значит дверь на замок! От меня?..

— Да нет же, не от тебя, — покосился я на окно. — Вообще не от друзей…

Принесенный обед и правда был чудесным, и приговорили мы его почти вдвоем. От дальнейшей прогулки, к которым мы с Араей успели привыкнуть, пришлось отказаться ввиду моей нетранспортабельности.

Очередную дневную перевязку я перенес стоически, насколько это было возможно, так как доктор Ксерия натянула бинт так сильно, что любое движение сначала приходилось «согласовывать» с раненым плечом и еще не совсем зажившей спиной, а только потом реализовывать. Как она сама выразилась, это было сделано для моего же блага: «Теперь можно подниматься с постели, но ходить надо аккуратно!» — сказала та напоследок. Я тут же поспешил воспользоваться состоянием и спрыгнул с мягкого одеяла, за что немедленно поплатился жгучей болью.

— Куда пойдем? — спросил я у обалдевшей от моей наглости наемницы.

— Ты же не должен вставать! — наконец, нашла она слова. — Тебе доктор сказала…

— …что я могу теперь подниматься! — перебил я. — На то она так и затянула — чтобы швы не разошлись повторно.

Крыть было нечем, и Иларэль уступила, уточнив:

— Только на улицу не будем выходить.