Чужой силуэт

Воротков обработал мышку, клавиатуру, Степан осторожно включил компьютер, благо что пароль вводить не требовалось. Видео с камер вывели на обычный системный блок, все происходящее записывалось на жесткий диск. Степан вошел в систему, видеонаблюдение, как оказалось, велось, а запись нет. Отключили. Последняя запись датирована семнадцатым мая, а сейчас уже четвертое июня, так что камера висела без дела. Если, конечно, кто-то не сидел за компьютером в момент проникновения преступника в дом и не наблюдал за ним. Это, конечно, вряд ли, но почему преступник включал компьютер? А он включал, об этом свидетельствовали отпечатки пальцев в резиновых перчатках.

Глава 4

Труп уложили на носилки, накрыли простыней, осталось только вывезти. Но работа продолжалась. Правда, следы убийцы обнаружить все не удавалось. Таких следов, чтобы идентифицировать преступника. Даже собака не смогла ничего подсказать. Вроде бы и взяла след, у сейфа долго принюхивалась, постояла у кресла, в котором, возможно, сидел преступник, носом поводила, по дому пробежалась, покрутилась-покрутилась и остановилась. Ни к одному выходу из дома не подвела. Остановилась, правда, у двери в подвал. Но когда эту дверь открыли, спускаться туда не стала. Да и не нашли там никого. Тупик там для преступника.

И на охранников разыскной пес не показал, обнюхал их как родных. Они же свои, хоть иногда, но в дом заходили. И в хозяйском кабинете бывали. Тайком от хозяйки. Компьютер у хозяина сильный, «Blood»1 спокойно тянул. Но, возможно, охранники нарочно остановили запись, чтобы не перегружать память. Момент спорный, дело в том, что Белокрылова заехала в дом двадцать второго мая, только тогда появились охранники. Но игру устанавливал Белокрылов, он и мог разгрузить компьютер, убрав запись.

В любом случае, охранники вызывали подозрение, требовалась экспертиза, их задержали, доставили в отделение, Зарников и Карасев опрашивали соседей, Комова Степан отправил в Черемушки – на квартиру, где проживала любовница Белокрылова, а сам с Куликом собирался ехать к нему в торговый центр. А потом и к Сафрону надо будет заглянуть, что-то он там про Черемушки говорил. А отношения с Белокрыловым у него, мягко говоря, особенные.

Круча открывал дверцу своей машины, к воротам подъехала черная «Волга». А за ней остановился такой же черный «Гелендваген», из которого вышли два короткостриженых крепыша в темно-серых костюмах. Патрульный на воротах эскорт не пропустил, из «Волги» нервно вышел статный седовласый мужчина: жесткое выражение лица, плотно сомкнутые губы. Он приблизился к Степану, который, оставив машину, повернулся к нему.

– Назовитесь! – потребовал седовласый.

– Начальник уголовного розыска капитан Круча.

– Что с Агатой? – Мужчина поднял руку, как будто собирался схватиться за больное сердце.

– Хотелось бы сказать, что все в порядке… Вы ее отец?

– Что с ней? – Грушин, если это был он, поднял вторую руку.

На этот раз он собирался схватить за грудки Степана.

– Вы отец потерпевшей?

Грушин оперся спиной о дверцу своей «Волги», колени у него подкосились, но охранники вовремя подсуетились, не позволили ему упасть.

– Я убью эту сволочь! – пробормотал он.

Один охранник торопливо открывал склянку с нитроглицерином.

– Это вы о ком? Не о зяте своем случайно?

Грушин встрепенулся, выпрямил ноги в коленях, а затем и спину.

– Проводите меня! – кивком указав на дом, сказал он.

В этот момент в чехле на поясе зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось: «Комов».

– Слушаю, Круча!

– Степаныч, тут реальный замес! Белокрылова этого убили!

– Как убили?

– Да так, две пули в сердце и контрольный в голову!.. Любовница просыпается, а он в коридоре лежит…

– А она что, не слышала, как стреляли?

– А если глушитель?

– А как убийца в квартиру попал?

– Так говорит, снотворного наглоталась… Я так, краем уха слышал. Меня же не подпускают…

– А ты сделай так, чтобы подпустили! Мне нужно знать все! И даже больше!

Степан сбросил вызов, строго посмотрел на Грушина, который все это время молча и терпеливо наблюдал за ним. И носом водил, как будто запах жареного чувствовал.

– Какую такую сволочь вы собирались убить? – Круча напряг память, вспоминая имя-отчество Грушина. – Арсений Витальевич?

– Кого я собирался убить? – повел бровью мужчина.

И непонятно, чему он удивлялся больше: вопросу или тому, что Степан знал его имя и отчество.

– Кого вы обвиняете в гибели дочери?

– В гибели… – Грушин сжался, будто из него выпустили воздух, закрыл глаза.

– Своего зятя?.. Любовница у него, да?

– Это наше семейное дело! – открыв глаза, сквозь зубы процедил Грушин.

– Папку с вашим семейным делом будем считать открытой. Сегодня ночью был убит ваш зять Белокрылов… Лев Дмитриевич, кажется.

– Как убит?! – потрясенно вытаращился Грушин.

– Вы не знали?

– Нет!

– А о смерти дочери как узнали?

– Охранник позвонил…

Круча отправил Грушина к следователю, а сам с Куликом поехал в город.