Чужой: Река боли

Энн отпила еще вина и предалась грезам. Расс не выносил присутствия Демиана. Еще несколько часов назад ей хотелось стукнуть мужа за это ребячество. Но если она и дальше будет позволять себе предаваться сладострастным мыслям, то, по ее ощущениям, вечером Рассу придется пожинать все плоды появления ее бывшего.

«Счастливчик Расс, – подумала она. – И счастливица Энн». Потому что, несмотря на их напряженность в последнее время, у нее был сильный, умный, красивый и храбрый муж, который любил их детей больше жизни. О чем бы они ни спорили, она знала, что они всегда будут вместе, когда пыль осядет. Расс Джорден был ее мужчиной, даже когда хотелось стукнуть его по голове.

Дверной замок щелкнул, и она услышала знакомый скрип. Помешав лапшу, Энн немного прикрутила горелку и с улыбкой повернулась к Рассу, когда тот вошел в квартиру.

– Привет, милый, – начала она. – Тебе налить бокальчик…

Его тревожный, озабоченный взгляд заставил ее умолкнуть.

– Энни…

Она выключила горелку, и по ее телу стало разливаться неприятное оцепенение.

– В чем дело, Расселл? – встрепенулась она. – Я знаю этот твой взгляд. Черт, да я ненавижу его!

Он подошел к ней. Энн заметила, как голова Тима проследила за отцом – он хоть и был маленьким, но, должно быть, его обеспокоило скорбное выражение отцовского лица. Дверь все еще была открыта нараспашку, и она хотела было попросить Тимми закрыть ее, но Расс крепко ее обнял. Он обмяк на ней, словно корабль, спустивший паруса в безопасной гавани, и она пробежала пальцами по его волосам на задней стороне шеи.

– Говори, – выдохнула она.

Расс издал тяжелый вздох, прижался лбом к ее лбу и отошел на шаг, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Я только что натолкнулся на Нолана Кейла, и он рассказал… Кёртис и Отто погибли.

Ощутив слабость в коленях, она пошатнулась.

– Нет, – только и сумела выговорить Энн, тряся головой. – Этого не может…

Она отвернулась, чтобы опереться на плиту, и прикрыла глаза, чувствуя, как ее охватывает скорбь, как накатывает волна гнева.

– Идиоты, – вымолвила она и хлопнула рукой по плите, позволив загреметь все еще шипящей сковороде. – Вот глупые сукины дети!

– Слушай, – сказал Расс, беря ее за руку. – Ты знаешь, что это не так. Они нашли укрытие в «Процессоре Шесть». Все было хорошо, но потом Отто начал слетать с катушек. Насколько я слышал, он просто… сорвался.

Энн пристально смотрела на него.

– Нечего им было вообще туда выходить. Они вдвоем всегда шли на неоправданный риск – лишь бы чего-то добиться.

– Они были нашими друзьями, – напомнил ей Расс.

– Это не значит, что они не были дураками, – ответила Энн, не успокаиваясь. – Самые сильные атмобури можно предсказывать за несколько часов. Может, они и не видели, как сильно она разыграется, когда выезжали утром, но уж точно знали, что день будет трудным.

Расс сделал шаг назад и посмотрел на Тима, который старался не отрывать глаза от планшета.

– Но они мертвы, Энн. Ты потом будешь себя ненавидеть за то, что…

– За что? Что разозлилась из-за того, что им не нужно было умирать? – она протяжно, содрогаясь от подступающих слез, вздохнула и опустила глаза в пол. – Они не должны были умирать.

Расс коснулся ее предплечья, провел теплой рукой по ее коже.

– Нет, не должны были.

Энн подняла взгляд на мужа, вытерла глаза.

– Мы сами такие же целеустремленные, какими были они, но мы никогда не шли на такие риски. Мы берем с собой на выезды наших детей, Расс. Наших детей. Некоторые в администрации считают нас сумасшедшими, но любой, кто был там, выезжал в эту пыль и ветер, знает, как понимать, какие бури действительно могут быть опасны.

– Отто просто тронулся, милая, – сказал он. – Ты же знаешь, он был на грани.

Энн напряглась, затем медленно кивнула.

– Он расклеивался, Расс. Просто расклеивался. Я беспокоилась за него и беспокоилась за тебя, с тех пор как вы стали проводить много времени вместе в последние месяцы. Стали обдумывать мрачные мысли. Желать невозможного.

Расс поморщился, покачал головой и провел рукой по заросшему подбородку.

– Сейчас? – спросил он. – Ты хочешь сделать это сейчас?

Энн почувствовала, будто не может дышать.

– Я вообще этого не хочу. Это не значит, что я стану притворяться, будто мне безразлично, что вы с Отто столько месяцев убеждали друг друга, что ваши жизни сложились бы лучше, если бы вы никогда не прилетали на Ахерон.

– А разве это не так?! – гаркнул Расс, взмахнув руками. – Разве не было бы лучше? Хотя бы потому, что Отто и Кёртис были бы сейчас живы!

– Ты не можешь этого знать, – возразила она. – Отто никогда не был особенно уравновешенным…

– Замолчи!

– Мы прилетели сюда, потому что мечтали открывать новое.

Расс закатил глаза.

– И как это у нас получается?

– Мы живем на границе человеческой цивилизации, – сказала Энн. – У нас хорошая жизнь. Мы хорошо зарабатываем. Каждую ночь, когда я ложусь спать, то думаю о людях, у которых не хватило бы смелости сделать то, что сделали мы!

– Им просто хватило ума не идти на такой риск, на какой пошли мы.