Чужой: Река боли

В этот момент «Процессор Шесть» взорвался. От удара вездеход качнуло вправо. Хауэр и Петтигрю упали между противоположными рядами сидений. Даже приглушенный бурей, громоподобный звук взрыва заставил всех вздрогнуть, а Юсеф даже прикрыла уши. Что-то упало на крышу вездехода, и Альдо резко свернул, чтобы избежать пылающего куска металла, который свалился перед ними, будто метеорит.

Стамович громко выругался, и остальные тут же принялись насмехаться над его несдержанностью. Это длилось лишь несколько секунд, после чего все снова обратили внимание на молчаливую враждебность, что повисла в пространстве между Бракеттом и Дрейпером.

– Вы что-то говорили? – спросил Дрейпер сухим, полным пренебрежения тоном.

– Я говорил, что это был мерзкий первый день под моим командованием, – ответил Бракетт. – Но бьюсь об заклад, что для тебя, сержант, это только начало. Ты, Стамович, и ты, Петтигрю, будете помещены под домашний арест сразу после возвращения и останетесь там до дальнейших распоряжений. Если вы думали, что ваши сегодняшние действия не повлекут последствий, то могу лишь предположить, что ваш предыдущий командир позволил вам считать, будто звания в этом краю забвения ничего не значат. И я здесь для того, чтобы изменить ваше представление об этом.

Уголок рта Дрейпера поднялся, будто бы в ухмылке, но больше он ничем не ответил. Остальным также хватило ума ничего не говорить.

Вездеход катился дальше.

Когда они были на полпути к колонии, буря, наконец, начала стихать, и Джулиса Парис проползла из задней части салона, чтобы сесть рядом с Ченовским.

– Простите, капитан, – сказала она. – Хауэр сделал все, что мог, но шок и потеря крови сделали свое дело. Кёртис Финч умер.

Бракетт тяжело вздохнул и приложил голову к вибрирующей стене вездехода.

– Чертов псих хотел свалить с планеты вместе с братом, – пробормотал Стамович. – И вроде как его желание исполнилось.

– И как это оно исполнилось? – спросил Ченовский, усмехнувшись ему. – Теперь они никогда не покинут Ахерон. Здесь их и похоронят. Кто бы ни остался у Финчей на Земле, они узнают, что оба мертвы, и просто будут жить дальше. Это место так далеко от дома, что здешние колонисты могли с тем же успехом быть уже мертвыми для тех, кого они там оставили. Если бы для меня это было бы не просто назначением… если бы я знал, что навсегда здесь… я бы сорвался так же, как Отто.

Следующие минуту-две они проехали молча, просто размышляя. Пехотинцы принялись рассматривать свои ноги, либо пытались выглянуть в лобовое стекло, несмотря на то, что Альдо махал им, приказывая оставаться на своих местах.

Юсеф толкнула Бракетта локтем. Капитан знал, что она сидит рядом, но был слишком поглощен своим гневом и едва взглянул на нее.

– Вы спрашивали, почему я помогла нести его, – ответила она тихонько, так что лишь Бракетт мог расслышать ее поверх рева двигателя и свиста затухающей бури.

– Дело ведь не только в исполнении приказа, – сказал он без вопросительной интонации в голосе.

Юсеф на секунду опустила глаза, а затем повернулась к нему лицом.

– Я чувствовала его страх, – проговорила она. – Отто бывал и занозой в заднице, но мне он нравился. Он просто расклеился, капитан. Он не хотел причинять мне вред – просто был напуган. Мне очень жаль, что все так закончилось.

Бракетт сощурился:

– И что же могло так сильно его напугать?

Юсеф пожала плечами.

– Не думаю, что это что-то реальное. Или что-то осязаемое. Ахерон просто стал действовать ему на нервы. Он убедил себя в том, что на этой чертовой луне существует нечто, чего стоит бояться, что хочет его убить. Он боялся, что умрет, если не свалит отсюда.

Бракетт посмотрел на Дрейпера.

– Думаю, он прав. Но бояться нам следовало не Ахерона.

10 СТОИМОСТЬ

ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 16.48

Ньют не имела ничего против, когда с ней обращались как с ребенком. Она знала, что некоторые дети очень сердились, когда взрослые ими пренебрегали, но Ньют считала, что злиться из-за этого глупо. Как-никак, они были детьми. И взрослые вовсе не пытались обидеть их правдой.

И она отнюдь не спешила взрослеть. Взрослые много ворчали. Нервничали из-за вещей, которые казались совсем не важными – из-за чего-то по поводу разногласий, которые, по их мнению, назревали, но еще не случились. Ее родители служили тому прекрасным примером. А в последнее время они, казалось, беспокоились о чем-то, чего Ньют решительно не понимала.

Зато она понимала, что во всем этом не было смысла. От стресса они становились резкими и напряженными, и это напряжение потрескивало между ними, точно та невидимая энергия, которая поражала Ньют каждый раз, когда она копалась в свежевыстиранной одежде в поисках одинаковых носков.

«Статика, – подумала Ньют, гордая собой. – Ну, конечно, вот это слово».

То невидимое статическое электричество, что шипело в воздухе между ее родителями последние несколько месяцев, постоянно набирало силу, но сегодня было особенно неприятным. Ньют сидела дома, делая уроки, и видела, как они перемещались по комнатам, словно избегая друг друга… и ей пришлось уйти.