Чужой ребенок

Я никогда не бывала до этого на светских мероприятиях. Конечно, не совсем уж летящая, и прекрасно знаю, что там происходит: все красиво одеваются, ходят по залу, пьют дорогое шампанское, едят мелкие бутерброды или фрукты, общаются. Если это открытие какой-то выставки, то делают вид, что смотрят экспонаты. Если какая-то благотворительная акция, то сдают немного денег на нужды… нуждающихся. В журналах, еще когда я их читала, конечно, это было прямо запротоколировано. Не по часам, конечно, но кто, с кем, куда и так далее, расписывалось. И в местных городских пабликах периодически фотографии встречались. Мне не было любопытно, если честно, как-то круг интересов в другой плоскости проходил.

И сейчас имею прекрасную возможность сравнить и обновить свои впечатления, заценить это все изнутри, так сказать. Хотя, обошлась бы я без этого знания.

Больше волнует, что там Ванька делает. Серый, конечно, веселый парень и, наверно, надежный, раз его Хазаров с сыном оставил, но все равно внутреннее беспокойство не отпускает… Наверно, так у всех родителей бывает, когда вынуждено оказываются далеко от детей.

Аналогия, пришедшая в голову, напрягает, я неосозанно цепляюсь сильнее за локоть Хазарова, он мягко проводит ладонью по бедру, едва заметно для окружающих, но ощутимо для меня, говорит тихо:

— Не переживай и не зажимайся.

— Хорошо, — кротко отвечаю я, не желая объяснять, что переживания мои вообще не по его поводу и совсем уж далеки от окружающей обстановки.

Мы стоим неподалеку от фуршетных столов, на которых отнюдь не бутерброды разложены, а нечто более изысканное, даже сходу и не поймешь, что именно. У меня в руках бокал шампанского, которое я не пью, у Хазарова — вообще вода, похоже.

Ар и Каз как в самом начале вечера растворились среди толпы, так и не вынырнули пока что.

Я оглядываюсь, стараясь делать это незаметно, но их не вижу. Судя по поведению Хазарова, все идет хорошо.

К нему уже успели подойти несколько мужчин, пожать руку, о чем-то коротко и непонятно переговорить. Я все это время простояла тупой, улыбающейся невпопад куклой и, судя по всему, отлично справилась со своей ролью.

Интересно, сколько это все продлится?

В глубине зала сцена, на ней сейчас играет одинокий саксофонист, что-то джазовое, стильное. До этого был танцевальный дуэт, невероятно красивые молодые люди с контемпом. Периодически появляется ведущий, со странно знакомым лицом, кажется, я его по телевизору видела, то ли комик какой-то, то ли певец. Он разбавляет атмосферу шутками, пытается кого-то из зала даже привлекать для веселого разговора, но здесь ему явно не везет. Народ собрался совершенно не активный. А, может, умудренный опытом ведущий, посмотрев на реакцию и , особенно, на физиономии собравшихся, просто перекроил программу… Так, того и гляди, шансон польется со сцены. И это, я более чем уверена, будет воспринято благосклонней того, что сейчас дают.

Я поглядываю на Хазарова, невозмутимо сканирующего толпу и поглаживающего мой зад, гадаю, сколько это все продлится и могу ли я указать ему, что можно уже руку-то убрать, я , вроде как, не падаю больше…

Ловлю на себе мимолетные, но крайне внимательные взгляды, причем, не только женщины стараются, что вполне естественно, но и мужики, что, на мой взгляд, вообще смешно. Под этими взглядами опять хочется поправить подол, прическу, а еще просто свалить отсюда подальше.

Вместо этого выпрямляюсь, делаю невозмутимое лицо, смотрю на сцену, где ведущий в очередной раз пытается расшевелить зал шуткой. Ох, побьют его, чувствую… Тут у нас не столица, не все шутки одинаково полезны…

Неожиданно Хазаров напрягается. Это совершенно незаметно со стороны, но я чувствую, как его пальцы крепче, чем надо, впиваются в мой бок.

Ловлю тяжелый взгляд, устремленный на кого-то в толпе. И этот кто-то приближается к нам.

Люди перед ним расступаются, словно льдины перед ледоколом.

— Тагир, приятная неожиданность! — мужчина, появившийся перед нами, невысок и массивен, с залысинами и крупными чертами лица. Он улыбается, тянет Хазарову руку, и тот, чуть помедлив, пожимает ее. Эта пауза не остается незамеченной мужчиной, и он начинает улыбаться еще ласковей, — рад тебя видеть, хоть и не ожидал…

— Ты прислал приглашение, — пожимает плечами Хазаров, не улыбаясь, совершенно не выдавая никаких эмоций, словно робот. И только глаза темнеют , да скулы заостряются.

— Прежние ты игнорировал… — мужчина кивает, не прекращая улыбаться, а я замечаю, как вокруг нас рассасывается постепенно народ. Остаются только несколько человек, судя по внешнему виду, охрана, да неподалеку вырисовываются знакомые фигуры Ара и Каза. Впрочем, они тоже спокойны, улыбаются, с кем-то переговариваются и, вроде как, не имеют никакого отношения к происходящему. Но отчего-то их присутствие ощущается поддержкой.

Я не понимаю, почему такое напряжение, но чувствую его и инстинктивно готовлюсь к чему-то нехорошему.