Чужой против Хищника: Армагеддон

Капсула Малони стояла в стороне. Это была модернизированная капсула, в которой могла поместиться вся её ёмкость с гелем.

– Всего лишь недолгий сон. До скорой встречи! – сказала она Карету и Дане, пока они подключали трубки, шланги и провода к её ёмкости.

– До скорой встречи! – эхом отозвалась Дана.

Её глаза горели от возбуждения и восторга. Малони немного позавидовала её молодости.

Вордсворт сидит напротив неё, старый, дряхлый, с бокалом виски в одной руке и книгой в другой. Малони никогда не спрашивала, что он читает. Ей казалось, что это слишком личный вопрос, а она никогда не ощущала себя настолько близкой к нему.

Тем более сейчас.

Предводитель Основателей умирал.

Но недостаточно быстро.

– Нужно доставить его на борт! – сказала Малони.

Они находились на орбите Зенита почти двенадцать лет, исследуя странное явление, которое называли Искрой. Эта и другие находки подтверждали, что Зенит – настоящая сокровищница с открытиями, и Малони не терпелось воспользоваться ее чудесными дарами.

Вордсворт, как обычно, медлит и сомневается. Он потягивает виски и смотрит на Малони сквозь стекло бокала.

– Беатрис, ты давно хочешь, чтобы меня не стало.

– Нет! – возражает она.

«Да, – думает она про себя. – Бесполезный, старый, высохший болван. Ты только задерживаешь нас».

Вордсворт изгибает бровь и делает очередной глоток. От него не скрыть правды.

– Я почти мёртв, – говорит он. – Этот гель, который мы нашли, поддерживает меня, но он… неестественный. Чужой. Людям не предначертано жить так долго.

– Ты хорошо выглядишь.

– Для своего возраста?

Он смеётся, и его смех немного смягчает её сердце. Этот смех – напоминание о его величии, смелости и умении вести за собой. Когда Вордсворт смеётся, ей кажется, что они снова могут стать друзьями.

– Твой разум старше твоего тела, – говорит Малони.

Она тоже стара, но ощущает себя полной сил. Она готова идти дальше. Вот почему она захотела повидаться с ним.

– Не совсем, – возражает он. – Возможно, мудрее. Но так было всегда. Поэтому Основатели и последовали за мной. И следуют до сих пор.

– Большинство, – поправляет она и ставит свой бокал.

– Зачем ты пришла ко мне, Беатрис? Ты не скрываешь своей ненависти ко мне.

Она встаёт. Её суставы хрустят.

– Если ты пришла попросить разрешения доставить Искру на борт, то мы уже обсуждали этот вопрос.

Она качает головой.

– Значит, насчёт геля? Хочешь использовать его не только в медицинских целях?

Малони ничего не говорит. Закончилось время разговоров, просьб и попыток достучаться до разума Вордсворта. Пусть он и вывел их из Сферы, но Основатель застрял в прошлом.

Она делает шаг к нему и вынимает из кармана шприц.

– Значит, убийство, – говорит Вордсворт. – Убийство.

И снова смеётся.

Она медлит лишь долю секунды, прежде чем подтвердить его догадку.

– Госпожа.

Голос доносится издалека, голос целый миллион лет кружит эхом по всей Галактике. В нём слышатся древние знания и отголоски прошлого, от которых остались лишь самые смутные ощущения, растворяющиеся в холодном пустом космосе.

– Госпожа.

Беатрис Малони попыталась открыть глаза. Но веки казались слишком тяжёлыми, и к тому же она все еще находилась в своём внутреннем мире, где она была молодой и полной сил. Не такой, как сейчас. Не старой, и не влачащей свое существование только благодаря таинственному гелю, сотворенному иным разумом.

– Прошу вас, госпожа, вы должны проснуться.

В голосе слышались страх и боль. Когда она втыкала иглу в руку Вордсворта, он не выказывал ни того, ни другого. Иногда, когда ей бывало больно, или когда она испытывала страх, она думала о том, действительно ли из них двоих смерть забрала того, кого должна была.

Едва открыв глаза, она зажмурилась от ослепительного света и услышала чей-то голос, приказывающий приглушить освещение.

По всему её телу прокатилась сильная вибрация, отчего гель вокруг неё пошёл рябью.

– Мы… что… уже… – подбирала она слова.

– Мы прошли, – ответила Дана. – Но не без потерь.

Что-то в её голосе заставило Малони быстрее прийти в себя. Моргнув, она открыла глаза.

– Корабль трясёт.

– Мы стараемся взять его под контроль.

– Почему не разбудили меня раньше?

– Мы пытались, госпожа. Кораблерождёные проснулись первыми, но по какой-то причине разбудить старейшин оказалось сложнее.

Дана сделала паузу и добавила:

– И некоторых уже не разбудишь.

Пока Дана и другие кораблерождённые отключали её от капсулы ожидания, занимаясь привычными процедурами, Малони глубоко дышала. Она ощущала себя слишком сонной, медлительной и погруженной в какую-то странную апатию, которой, казалось, был пропитан сам окружавший её гель. Она вдохнула поглубже и задала вопрос.

– Сколько ещё человек, Дана?

– Осталось пробудить трёх старейшин, госпожа.

– А остальные члены экипажа?

– Семь капсул отказали. Пятеро погибли, двое выжили, но… их разум не в порядке.

– Как генералы? Корабль?