Чужой принц

«Что такое, по-вашему, дружба?» – вчера спросила подружек Анжелика Альбертовна. «Это когда один человек всегда готов выслушать другого», «это когда человек может тебе позвонить в три часа ночи и сказать, что ему плохо, и ты побежишь его спасать хоть за сто километров», «это когда тебя кто-то понимает», – высказались они. А Лелька уточнила у Ритки: «Рита, а если бы я тебе той ночью, когда мне сон приснился, будто я умерла, позвонила, ты бы со мной поговорила? Мне было так плохо…» А Ритка ее заверила: «Да я бы к тебе прибежала! Мне было так стыдно перед тобой. За аттракционы…» Только почему же сегодня Лельке снова неприятно было выслушивать подружку про ее катания с парнями на аттракционах? И зачем Ритка снова взялась об этом рассказывать?

«Все, что вы сказали, это прекрасно, и вы все правильно говорите, но вы упустили два важных момента…» – сказала им, выслушав их понятие дружбы, Анжелика Альбертовна. Лелька и Ритка задумались, но так ничего и не придумали. И ей пришлось пояснить: «Вы забыли о самопожертвовании. Ради друга иногда приходится чем-то жертвовать. Временем, силами, средствами. В дружбе надо уметь отдавать. И дружба – это не всегда веселое времяпрепровождение, это еще и труд. Нужно помнить о желаниях и потребностях другого. И еще дружба – это умение прощать…» И тогда обеим подружкам почему-то стало стыдно.

– Я на тебя совсем не сержусь за эти аттракционы, – решила высказаться Лелька. – Вот прямо до этого момента сердилась и обижалась, а сейчас поняла, что надо уметь прощать. Прямо как твоя бабушка вчера и говорила.

– Прости меня, что я снова о нашей прогулке в Парк культуры: для меня это хорошие воспоминания, и я все время забываю, что тебе об этом слушать неприятно, – тут же попросила прощения Ритка и предложила: – Давай пообещаем друг другу, что впредь мы никогда-никогда не будем ругаться, потому что будем помнить о желаниях друг друга и уважать их.

– Давай! – согласилась Лелька, и они торжественно пожали друг другу руки.

– А в следующий раз мы обязательно пойдем все вместе и обязательно попадем на дискотеку!

– Конечно, пойдем! Они нас туда еще пригласят!

– Или не пригласят? – грустно переспросила Ритка.

Подружки задумались об одном и том же: как там их мальчики, что они думают, что собираются делать теперь? Да так, что забыли о цели их пребывания в чужом дворе.

– Это вы меня ждете? – раздалось у них над ухом.

Лелька и Ритка разом вскинули головы: c ними рядом стояла высокая темноволосая девчонка в шортах и топике.

– Я – Галя Григорьева, – представилась она.

– Я – Лелька, в смысле, Оля Федорова.

– А я – Рита, – в ответ сообщили подружки.

– И? И зачем вы меня позвали?

Лелька теребила в руках пакет, но заставить себя сказать про туфли, а тем более отдать их, не могла. Рита понимала состояние подруги, но ведь решение отдать туфли хозяйке было принято, и отступать было некуда.

– Это твои туфли? – спросила она безо всяких пояснений и, вырвав пакет у Лельки, протянула его Гале.

– Туфли? – удивилась Галя.

Она взяла пакет, вытащила из него коробку и раскрыла ее.

– С чего вы взяли, что они мои? – она повертела одну туфлю в руке. – Они же такие маленькие.

Лелька с Риткой одновременно покосились на ноги их собеседницы – размер у нее был никак не меньше 38. А туфли «Прада» были 36-го.

– Я их вообще первый раз вижу. Вы их где взяли? И с чего вы решили, что они мои? – засыпала их вопросами Галя. – Вы вообще кто?

– Никто! Ни с чего! Мы ошиблись! Прости, пожалуйста, за беспокойство! – на одном дыхании высказалась Лелька и схватила туфли, коробку и пакет из руки Гали. – Всего хорошего! – и рванула прочь.

– Пока-пока! – пришлось распрощаться и Ритке и рвануть следом.

– Странные… – пожала плечами Галя, когда подружек уже и след простыл.

– Это не ее туфли, это не ее туфли! – отплясывала Лелька, радостно размахивая пакетом.

– Что-то мне тоже так радостно, – призналась Ритка, – хотя мне толку от этих туфель никакого.

– А мое сердце чует, что это мне их подарили – вот так!

– А как же записка?

Лелька озадачилась: записка никак не вязалась с подарком.

– Ну вот, всегда ты все испортишь!

– То есть я виновата?

– Нет, конечно… – Лелька перестала отплясывать и протяжно вздохнула: – И что теперь с ними делать?

– Носить! Не знаю, как насчет принца, но если эта Галя Григорьева от них отказалась, то можешь смело их носить.

– А вот и буду носить! Только куда?

Обе тут же вспомнили про своих возлюбленных, про то, что те видели эту ужасную сцену с физкультурником. И про то, что уже вторую неделю парни ведут себя так, как будто им на девчонок наплевать.

– Может, позвонить им? – предложила Ритка. – Я так не могу – когда ничего не понятно. Мне хочется все выяснить: спросить прямо: мы вам симпатичны или нет?

– Тебе что бабушка говорила?

– Что иногда мне надо десять раз подумать, прежде чем что-то сделать.

– И еще, что язык твой – враг твой, – добавила Лелька. – И я с твоей бабушкой согласна: не надо прямо ничего выяснять. Это для тебя нормально, а для других, может, и нет. И признаваться им тоже ни в чем не надо.

– Я им ни в чем признаваться и не собираюсь!