Чужой, посторонний, родной…

Дверь скрипнула. Все внутри оборвалось: он пришел! Он все понял! Однако вместо того, чтобы присесть на краешек кровати и безмолвно мириться с нею, Виктор подошел к шкафу и в сумраке, несколько развеянном светом, проникавшим из дверного проема, наспех собрал кое-какие вещи. Не сказав ни слова на прощание, покинул спальню, плотно притворив за собою дверь.

Вот и все. Теперь уже точно все. Не будет больше приветов от соперницы. Не будет больше слез над его рубашками. Не будет больше Виктора…

Ира долго крепилась, однако женская сущность пересилила, и она заплакала тихонько, чтобы не услышал предатель…

Дом он нашел не без труда. Как-никак, лет шестнадцать здесь не был. Сомнительно, что Вовка и до сих пор здесь живет, однако других координат у Виктора не было. Помнится, когда приезжал на похороны матери, брат обронил, что все еще живет по старому адресу. Если и съехал, должен же из всей коммуналки хоть один сосед знать, где его теперь искать.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти. Полноватая, опрятная, в клетчатом переднике поверх черных брюк и тонкого серого пуловера. Из-за глубокой впадинки на подбородке ее лицо казалось мастерски вырезанным из высококачественного поролона — такое же пышное и мягкое.

Виктор успел только поздороваться. Дама удивленно выгнула бровь при взгляде на него, хмыкнула и чуть посторонилась, впуская визитера в необъятные недра квартиры:

— Как же вы не вовремя! Но проходите, что ж поделаешь. Не выгонять же.

Аккуратно прикрыв за ним дверь, женщина повернулась к нему и заговорщицки прижала палец к губам. После этого махнула рукой: за мной, дескать, и провела гостя в ближайшую комнату. Тот по дороге лишь успел отметить, как разительно переменилась коммуналка за прошедшие годы. Некогда в прихожей висели обшарпанные зеленоватые обои, потемневшие от времени. Из-за нагромождения шкафов коридор казался еще уже и длиннее, чем был на самом деле. Теперь же шкафы исчезли, и из-за этого стало намного больше света. Или не из-за отсутствия шкафов, а из-за светло-желтой краски на стенах? Так или иначе, а коридор нынче выглядел уже не длинным, а словно бы овальным, скругленным вверху. Чудеса, да и только. Вот тебе и коммуналка — не в каждой квартире такой ремонт встретишь. А еще… это ему показалось, или и в самом деле здесь стало меньше дверей? Раньше коммуналка больше напоминала давно не ремонтированное общежитие, теперь же стала похожа на какую-нибудь профессорскую квартиру.

Оказавшись в комнате, дама вновь тихонько, чтоб не шумнуть, закрыла за собою дверь и сказала вполголоса:

— Посидите здесь до четырех часов. Я вас покормлю — вы ведь с дороги? Только сидите тихонько, иначе нам обоим достанется.

Оставив гостя без пояснений, выскользнула из комнаты и растворилась в недрах огромной квартиры. Как Виктор ни прислушивался, а ухо не уловило ничего, похожего на кухонные звуки: ни удара крышки о кастрюлю, ни бряцанья ложек-вилок, ни щелчка микроволновки. Тишина казалась оглушительной, всепоглощающей. Только тогда Виктор сообразил, что даже шагов не слышал, когда шел по коридору. Опасаясь неловким шорохом спугнуть застывшую умиротворенность дома, тихонько приоткрыл дверь и выглянул в коридор — так и есть, все пространство было устлано толстым ковром, жадно пожирающим все звуки.

Часы на стене безмолвно отсчитывали секунды: двенадцать минут четвертого. Резким движением Виктор задрал рукав куртки и перевел стрелки на два часа назад — именно столько отделяло Москву от родного города. Почти двое суток пути и всего два часа времени.

Это что же, ему придется еще пятьдесят минут сидеть, не смея открыть рот и задать, наконец, волновавший его вопрос? Может, ему и делать-то тут нечего — кто сказал, что Вовка и теперь, спустя столько лет, должен жить там же, куда они поселились на пару недель, приехав поступать во ВГИК.

В ожидании хозяйки он огляделся. Довольно просторная, как для коммуналки, комната, перегороженная полупрозрачной шторой, за которой проглядывалась широкая кровать. В части же, в которой оказался Виктор, находился небольшой уютный диванчик и мощное кресло с подголовником. У самого окна стоял маленький круглый столик, накрытый длинной, до самого пола, скатертью, и два ажурных стула. Светло, свежо, чисто, уютно. И все больше его терзали сомнения: ошибся адресом, не туда пришел. Дом вроде тот — один семиэтажный, сталинской постройки, среди россыпи хрущевских пятиэтажек, его трудно перепутать. А вот подъезд наверняка другой…

Уж было собрался выскользнуть потихоньку, да в дверях столкнулся с хозяйкой.

— Ну я же просила: не мешайте ему! — шепотом проворчала она, загоняя Виктора обратно в комнату. То есть силой его, конечно, никто никуда не тащил, просто в узком дверном проеме невозможно было обойти ее внушительную фигуру, особенно учитывая, что в руках она держала поднос, накрытый крахмальным полотенечком.

Он вынужденно отступил под ее напором. Женщина прошла к столику, и стала составлять с подноса тарелки.