Чужой мир

Нащупала рюкзак, вытащила последнюю бутылку «Боржоми» — воды осталось меньше половины. Сделала два глотка. Возможно, двадцать два прояснили бы мысли и дали силы идти дальше…

Тени! Перевернулась на живот, с трудом поднялась на четвереньки. Неподалеку, едва различимые в лунном свете, виднелись две кучи тряпья. Неужели это я их?.. Инстинкты взвыли, предупреждая, что надо уходить, уползать, и чем скорее, тем лучше. Пропажу обнаружат, за ними придут! Ведь наверняка поблизости гнездо, рассадник заразы.

Я все же подползла и засыпала песком останки существ, пытаясь не смотреть на уродливое дымящееся тряпье и омерзительную субстанцию внутри. Затем встала и побрела по направлению к горам. По дороге размышляла, чем же я их так приложила. Помнила, как вошла в Поток, как пропускала его через руки, помнила обжигающую боль в теле и молнии, срывающиеся с кончиков пальцев. Вот бы бабушка удивилась! Ведь сила Потока в нашем мире слишком слаба для подобных чудес.

Затем я шла… Спала, когда не могла двигаться, просыпалась и брела, ползла дальше. Горы приближались, затем удалялись, убегали от меня, громко издевательски хохоча, трясли заснеженными вершинами. Я терла уставшие воспаленные глаза, сбрасывая морок, все яснее понимая, что до гор мне не дойти. Не в этой жизни.

Вода закончилась. Я где-то потеряла рюкзак с зимней одеждой, а может, выбросила сама. Барханы стали не такими высокими, ветра — не такими сильными. Я шла, черпая энергию из Потока. Наконец не стало сил даже для того, чтобы в него войти. Тогда просто поползла, зная, что, когда усну, меня засыплет песком и я больше не смогу выбраться. Или уже не проснусь…

Затем лежала, с трудом разлепив воспаленные веки, и смотрела в небо. Мысли путались, пропадали, атаковали вновь. В глубине души я жалела, что шанс на новую жизнь потратила так бездарно — ползла несколько дней по пустыне, пока жара и жажда не сделали свое дело.

На небе вновь появилась черная точка, росла, приближаясь. Вскоре я уже различала крылья и вытянутую темную голову. Хотелось заплакать от обиды, но слез не осталось, как и сил войти в Поток. Закрыла глаза, чтобы не видеть, как с каждым взмахом крыльев приближается гибель.

Хорошо, что скоро все закончится! Третью Тень просто не переживу. Хотя, нет, там какая-то другая тварь… Тени двигались беззвучно, а эта шумно приземлилась рядом. Под взмахами огромных крыльев взвился песок, засыпая меня мелким острым дождем.

Тяжелые шаги, скрип песка под мощными лапами. Тварь замерла совсем близко. Я чувствовала, как она склонилась надо мной, горячее дыхание обожгло кожу лица. Нет, так не пойдет! Хочу знать, кто меня сожрет!

Открыла глаза. Черт, не может быть! Рядом стоял… динозавр. Огромный, метра четыре в высоту, темный, почти черный, чешуя отливает металликом, как новый внедорожник мужа. Брюхо у меня над головой — более светлое, с подпалинами, темные глаза смотрят внимательно, клыкастая пасть — совсем близко. Динозавр, подняв облако песка, взмахнул черными перепончатыми крыльями, а потом сложил их, плотно прижав к бокам.

— Здравствуй, птичка, — пробормотала я, чувствуя подступающее беспамятство, радуясь ему, словно старому доброму другу. Но прежде чем упасть в ласковые объятия бессознательного, заметила, как ящер посмотрел на меня удивленным умным взглядом. Наклонил голову — раздвоенный змеиный язык дотянулся до моего лица. На этом интересном месте пришла спасительная темнота и тишина.

Очнулась от того, что на меня лили теплую, пахнущую гнилью воду. О, ни с чем не сравнимое наслаждение! Ему проигрывали СПА-процедуры, турецкие бани и экзотические массажи вместе взятые. Я стонала от удовольствия, открывала рот, впитывая живительную влагу. Затем водные процедуры закончились. Меня грубо подняли и посадили, прислонив к холодной стене. Да, на навязчивый сервис косметического салона не похоже, зато я получила в руки огромную железную кружку. Не открывая глаз, жадно пила, чувствуя, как с каждым глотком прибавляются силы.

Раздался мужской голос, грубый, отрывистый. Я плеснула в лицо драгоценную влагу, смывая с глаз засохший песок и грязь. С трудом разлепила веки. Рыжебородый мужчина в темной одежде стоял рядом со мной и что-то говорил, показывая на кружку. Я вслушивалась в слова на неизвестном языке. Не понимаю… Пожала плечами.

Как я здесь очутилась? Последнее, что помню — меня собирался сожрать динозавр. Неужели спасли? Огляделась. Темное помещение, каменная кладка стен, спертый воздух с застарелым привкусом гнили. На стенах — факелы, вырывающие у темноты жалкие метры освещенного пространства. Я сидела на каменном возвышении, покрытом дурно пахнущей соломой. Да и сама я была определенно не первой свежести, и не второй тоже. Бородач опять что-то сказал, наверное, потребовал кружку. Я вцепилась в нее, словно грешник в последнюю индульгенцию.

— Дай напиться-то! — Голос скрипел, словно забитый песком подшипник. — Тебе жалко?