Чужой мир

– Секса? – взяв паузу, спросил Сергей.

– Это называется секс? Я думала, любовь.

– По-разному называется, – пожал он плечами. – У меня тоже никогда не было.

– А как же тогда мы…

– Сориентируемся в процессе, – уверенно ответил он.

Ее заводила уверенность Сергея. И когда он снял с себя штаны, затем майку и бросил все это в сторону от кровати, то принялся целовать ее грудь, не спеша направляясь к губам. Его член касался ног Дарины, и она слегка волновалась от непонимания, каким образом все будет происходить. Он взял член в руки и, целуя, проник в нее. Она сделала глубокий вдох, слегка оторвавшись от губ Сергея. Он прижал ее своими руками к кровати. Держа за плечи, затем, спускаясь одной рукой по талии, схватил ее за бедра и крепко сжал их. Дарина застонала. Ей нравилось то, как он владел ею. Ей не хотелось останавливаться, и Сергей продолжал. Он смотрел ей в глаза, и, не отрывая взгляда, входил в нее, порождая все более громкий стон. Спустя еще два движения, он судорожно затрясся всем телом, после чего рухнул на нее.

– Это что? – слегка склонив голову, чтобы уловить взгляд Сергея, спросила Дарина.

– Это – все, – заключил он.

– Я думала, все заканчивается по-другому.

– Я тоже.

– И что теперь? – спросила она.

– Душ, а потом чай. Я, кстати, все приготовил. Но чай, скорее всего, успел остыть.

Дарина встала с кровати, прихватила халатик и легкой походкой направилась в душевую.

Стоя под струей теплой воды, Дарина детально вспоминала то, каким образом они пришли к сексу. И как, собственно, оценить сам процесс. Если с воспоминаниями был полный порядок и картинки поочередно всплывали у нее в голове, то с оценкой все было намного сложнее. Но, читая литературу, она ясно представляла, что занятие любовью – процесс не пятиминутный, хоть и такой же приятный, как то описывал Ницын. Она вспомнила, что Сергей назвал «это» сексом. Дарина прикинула, что, возможно, секс является одной из многочисленных разновидностей любви. И придя к тому, что если вариаций любви много, то это, скорее, плюс, нежели минус. Тогда они не увязнут в однообразном процессе, который, скорее всего, наскучит, и былой задор неминуемо трансформируется в рутину.

Выйдя из душевой, Дарина тут же наткнулась на Сергея.

– Все хорошо? – спросил озадаченно он.

– Да, конечно, – распуская волосы, которые были завязаны в куль, ответила она.

– Нет, я имею в виду секс. Тебе все понравилось, или что-то было не так?

Дарину слегка ошеломило уточнение Сергея. Вся его уверенность каким-то образом превратилась в сомнение в собственных силах. После услышанного вопроса она твердо решила внутри себя, что подобное ей не очень нравится. Уверенность Сергея не вмещает в себя озвученные сомнения.

– Сергей, все мне было хорошо с тобой, – ответила она, после чего поцеловала и направилась в комнату.

Устроившись на кровати, она потянула руку к предварительно оставленной на тумбочке чашке чая. Глядя напротив себя, Дарина заметила черный глянцевый квадрат, встроенный в стену. Ей показалась эта картина странной. Зачем нужна картина, на которой нет никакого рисунка? «А почему бы и нет?», – подумала Дарина. Если есть люди без жизни, к которым в том числе относится и она, то почему бы не быть картине без цветных красок?

– Ты чего в темноте лежишь? – вернувшись из душа, спросил Сергей.

– Что изменит свет?

– Я имею в виду телевизор.

Дарину тут же осенило, что это за картина такая. Она совсем забыла, как в одном из описаний прошлых лет у людей помимо свободы были телевизоры. Квадратные ящики, транслирующие события на любой вкус. Со временем они стали не нужны, так как им на смену пришел интернет с еще большим разнообразием контента. Дарина не была любительницей развлекательных программ и предпочитала пустым по содержанию передачам, снимаемым в студии, находящейся на территории ордена, уединение.

Сергей взял с тумбочки пульт и «оживил» черную картину. В студии люди смеялись над какой-то нелепой шуткой. Смех явно затянулся, но, чтобы уложиться эфирное время, он продолжался еще некоторое время. Когда ведущий и присутствующие гости устали смеяться не из-за чего, он призвал посмотреть на то, что творится в окраине внешнего мира. Закрепленная на шлеме патрульного камера фиксировала происходящее возле одного из серых домов – таких же серых, как все дома во внешнем мире. Двое патрульных находились по обе стороны от ржавой двери. Человек, на котором закреплена камера, приблизился к двери и, прислонившись ухом, пытался сквозь шлем что-то услышать. Камера в этот момент снимала то, как один из патрульных, попавших в ее объектив, махал рукой и слал воздушные поцелуи. Камера отдалилась от двери на несколько шагов. Спустя секунды человек с камерой достал оружие и несколько раз выстрелил в дверь, оставив большие расплавленные дыры в ней.

– Что они делают? – спросила Дарина.

– Производят зачистку.

Под крики и выстрелы камера проникла в помещение. С каждым новым шагом патрульного выстрелов становилось все больше. Дарине показалось, что стреляли только сотрудники ордена. По крайней мере, ей об этом говорили звуки бластеров.