Чужой мир

– Да, – откровенно сознался братец, не до конца понимая, чем ему это грозит. – Я ставил на него, но ты все переиграла. Зря он пытался на тебя давить. Ты же как пружина: чем сильнее тебя сжать, тем больнее отдача. Я тоже понял это слишком поздно… – Алекс потер кончик носа, словно эта самая пружина, распрямившись, ударила его.

– Ты понимаешь, что чуть не натворил? – мрачно поинтересовалась я. По телу пробежала неприятная, липкая дрожь, когда я представила Ито рядом с собой. Почти сразу почувствовала ладонь Дайса на ключице и услышала его частое, гневное сопение.

– Майя, это был всего лишь один из вариантов, – терпеливо повторил братец. – Не спорю, самый предпочтительный для меня, но я не стал бы тебя к нему принуждать.

– Но кого-нибудь мне пришлось бы выбрать, верно?

– Верно, – не стал спорить Алекс. Он поймал мой взгляд и неожиданно вспылил: – У каждого из нас есть свои обязательства, Майя! И ты не можешь игнорировать этот факт. Думаешь, мне нравится быть Алексом Данишевским?! Наша фамилия накладывает определенные ограничения.

– Ненавижу ее… – почти искренне прошептала я.

– Скоро ты возьмешь мою, – негромко сказал Дайс и потянулся, заключая меня в объятия. Его пальцы быстро смахнули с моих щек злые слезы и, скользнув на плечи, замерли там.

Прикрыв глаза, я уткнулась ему в грудь и с ужасом подумала, что бы случилось, не встреть я его. Как бы сложилась моя судьба? Мне бы пришлось выйти замуж за нелюбимого, чужого человека и всю жизнь играть навязанную роль? Такую судьбу выбрал мне Алекс?

Наверное, последнее я произнесла вслух или, возможно, братец научился читать мои мысли, потому что я услышала тяжелый, протяжный вдох и уставший голос Алекса:

– Мы Данишевские, Майя. И с этим ничего не поделаешь…

Я выглянула из своего укрытия вовремя: как раз чтобы увидеть сгорбившуюся, поникшую фигуру брата. Его бледное лицо со следами недосыпа и волнений вызвало у меня болезненный укол в сердце. Наверное, прежде я никогда не видела его таким: опустошенным, замученным собственными демонами, раздираемым противоречиями… Это был мой брат. Тот, которого я всегда интуитивно угадывала, но никогда не знала.

Наши глаза встретились, и я ненадолго отвела взгляд, а когда снова посмотрела на Алекса, то он уже снова выглядел холодным, отчужденным и немного ироничным.

Обида отступила. Я любила брата и, как бы ни хотела, не могла вырвать эту любовь с корнем, а значит, придется его простить. Тем более что, кажется, выиграла-то я!

Последняя мысль заставила весело фыркнуть. Я перехитрила Алекса. Выбрала того человека, на которого он даже подумать не мог. Забавно.

– И все же не пойму, как я буду играть роль моста между двумя расами. – Я отстранилась от Дайса и напомнила: – Цинфийцы меня ненавидят.

Алекс растянул губы в самодовольной улыбке. Наверное, я выдаю желаемое за действительное, но в этом жесте демонстративного превосходства я разглядела толику облегчения: он был рад, что я закрыла скользкую тему и вернулась к сути проблемы.

– Общественное мнение как монетка – им легко манипулировать, так и сяк подбрасывая на ладони до тех пор, пока не выпадет нужная комбинация.

– Что вы задумали? – осторожно спросил Дайс.

– Ничего серьезного, – отмахнулся Алекс. – Признаться, вышло даже лучше, чем если бы это дело спланировал я сам. Брак между сестрой политика и политиком никогда бы не вызвал яркого эмоционального отклика у народа. Каждый второй подозревал бы подвох и фальсификацию. Нет, это было бы ненадежным вариантом, – он цокнул языком, и его синие глаза сверкнули от предвкушения. Так он обычно смотрел на шахматную доску перед началом партии. – А вот скоропалительная женитьба сестры политика и актера… Здесь чувствуется накал страстей, из этого можно состряпать такую историю любви, что всплакнут и старики, и дети.

– Польщен, что вы так высоко оценили наши с Майей отношения, – холодно заметил Дайс. Я уже успела узнать его, поэтому расслышала в голосе угрозу. Пришлось положить ладонь ему на колено и легонько сжать.

Дайс посмотрел на меня, и я покачала головой: мол, да, мой брат такой, но что с ним сделаешь?

Дайс выдохнул через ноздри, как сноровистый жеребец, и перестал буравить Алекса взглядом.

– Что ты намерен предпринять? – спокойно спросила я, повернув голову в сторону братца.

– Немного встряхнуть общественность, – с готовностью откликнулся тот. – Айю уже запустила целую акцию протеста в Сеть: режиссер рассказывает о трогательной истории вашей любви, коллеги по цеху вспоминают какие-то милые, способные растопить лед моменты знакомства землянки и цинфийца. Ну а журналисты, получив госзаказ, пересмотрели свои моральные ценности и теперь осторожно и последовательно закладывают в головы своих соотечественников мысль, что, возможно, не стоило так сурово осуждать твое, Майя, поведение. В конце концов, только по-настоящему влюбленные люди способны творить такие глупости.

– Прекрасно, – протянула я. – Теперь мы современные Ромео и Джульетта?