Чужой для всех

— Господин гауптман! Бой завершен! — начал уверенно докладывать лейтенант, спешно выскочивший из танка. — Уничтожено…

— Отставить доклад, — Франц окинул холодным взглядом подчиненного офицера, — поговорим не здесь. Разговор будет крутой. Экипажи не должны это видеть. Немедленно пусть окажут помощь гефрайтеру Криволапову. У него контузия и касательное ранение в голову. Да, где «Пантера»?

— В глубине разрушенного кладбища, господин гауптман.

— Вот там и встретимся.

— Слушаюсь.

Через 15 минут лейтенант Эберт стоял навытяжку перед строгим командиром батальона. Экипаж «Пантеры» был удален.

— Лейтенант, — бесцеремонно повел разговор Ольбрихт. — Вы почему так бездарно провели бой? Почему вы забыли все мои уроки?

— Я действовал по ситуации, господин гауптман.

— По ситуации? — Франц грозно надвинулся на широкоплечего невысокого офицера. Тот сделал шаг назад, чтобы не столкнуться с командиром батальона.

— Да, по ситуации.

— Нет! Вы действовали отвратительно неправильно! Почему вы не дождались меня и начали самостоятельно бой? Почему вы не подпустили русские танки и не расстреляли их в упор, а вышли из укрытия? Почему вы хотя бы не совершили обходной маневр и не перещелкали эти игрушечные коробки русских? и последнее, — отчитывал Эберта Франц. — Почему нас никто не подобрал. Вы же видели, что мы были выброшены разрывом снаряда из «Виллиса»?

Командир взвода сделал еще один шаг назад и вытянулся во фронт перед грозным разведчиком. Он до конца не осознавал своей вины и понимал, что за обидными вопросами командира кроется неудачное начало дня, то есть провал встречи с резидентом, тем не менее, он потупил голову, и учтиво выслушивал обвинения в свой адрес, однако, не дождавшись, когда пройдет буря, вновь вспылил:

— Я посчитал, что мы разделаемся быстро с неприятелем. Что вашей жизни грозит реальная опасность. Вас настигал русский танк Т-70. Я принял решение…

— Отставить, господин лейтенант! Ваши принятые решения стояли жизни нашим танкистам. Кроме того, мы потеряли один танк. Кто погиб из экипажа Брумеля?

— Стрелок-радист гефрайтер Фокс и заряжающий панцершютце Нордман, — растерянно ответил лейтенант. — Командир танка унтер-фельдфебель Брумель и механик-водитель гефрайтер Берке успели покинуть бронемашину живыми. Они сейчас готовят танк обер-фельдфебеля Альтмана. А что с вами произошло? Где все? Где фельдфебель Альтман и русские, которые отправились с вами поселок, господин гауптман? — вдруг ненароком вырвалась фраза из уст лейтенанта.

— Что произошло? — Франц продолжал сверлить холодным взглядом своего подчиненного. Тот не отвел глаз, только на виске у лейтенанта четко выступила крупная вена, которая стала нервно пульсировать.

— Да, господин гауптман. Что произошло с вами и где остальные люди?

— Вы еще спрашиваете? Произошло самое отвратительное, что мог придумать бывший Абвер в лице оберст-лейтенанта Кляйста. Он нас подставил. Их человек оказался раскрытым русскими. В его доме нас поджидала засада. Знал Кляйст о провале резидента или его водили за нос русские, нам от этого не легче.

Чудом уцелел я и, как видите, Криволапов. Кстати, вы оказали ему помощь? Что с ним?

— Контузия средней тяжести. Ему сделан обезболивающий укол и наложена повязка на голову. Он еще слаб, но уже поднялся. Будет жить.

— Хоть этим вы меня порадовали, — глаза Франца потеплели. Отличный панцерщютце. Он мне жизнь спас. Будет представлен к награде. А вы нас подставили.

— Я могу как-то исправить положение? — Франц еще раз пристально и с огорчением посмотрел на командира взвода и покачал головой. Затем отвел взгляд и тихо с горечью сказал: — Похороните погибших. Только сделайте это быстро. Почести им мы отдадим в новом бою. Будь сейчас другой случай, — глаза командира батальона вновь на мгновение резанули холодом Эберта, — мне пришлось бы написать рапорт о ваших тактических просчетах в ведении боя с противником. Но я знаю вас совершенно с другой стороны. И сейчас не тот случай, чтобы накалять обстановку между нами. Слишком велика цена каждой оставшейся минуты жизни здесь в тылу врага. Цена – жизнь наших армий Группы «Центр».

Даю вам тридцать минут времени, если русские нам это позволят. После чего идем на железнодорожную станцию. Там стоят эшелоны с бронетехникой и артиллерий, притом есть «Сталинские органы». Не надо быть мудрецом, чтобы предвидеть, куда они ночью будут отправлены. Кроме того есть цистерны с горючим. Охрана не составит нам угрозы для уничтожения станции и стоящих эшелонов. Пусть этот фурор будет в честь погибших сегодня боевых товарищей. Сделайте его, лейтенант Эберт.

— Слушаюсь, господин гауптман! — офицер щелкнул каблуками, держась пальцами рук, за боковые швы комбинезона, отведя в стороны локти и замер.

— В вашем распоряжении три отобранных подготовленных и опытных немецких экипажа на русских танках Т-34.