Чужой для всех

В июле, когда их полк рвался вперед, наступая на Бобруйск, его вызвали в штаб полка. Начальник разведки старший лейтенант Киржаков представил его офицеру СМЕРШ армии. Михаил сразу признал в нем капитана Киселева. Короткий разговор, скорые сборы и он уже в Москве. Почему? Зачем? Разве откажешься? Приказали, значит так надо. И вот разведшкола СМЕРШ. Полтора месяца практических занятий по отработке приемов рукопашного боя, работа с ножом, преодоление препятствий, снятие часового, бесшумная ходьба, обучение стрельбы из всех видов стрелкового оружия, подрывное дело, хождение по азимуту, сценическое искусство, вождение машины и бронетехники и особенный упор на углубленное изучение немецкого языка, выработки берлинского произношения. Днем и ночью занятия, только 8 часов на сон. Одна задача – сделать из курсантов разведчиков армейского звена. Кто сходил с дистанции, тех отправляли назад в части. Он выстоял, выдержал, превозмог себя. Впереди – ночной экзамен.

Несколько дней назад состоялся разговор с капитаном Киселевым, его протеже.

— Вот что, Дедушкин, — доброжелательным, даже восторженным тоном начал тот разговор, — смотрю я на тебя и радуюсь. Получится из тебя разведчик. Все контрольные занятия выполнил с оценкой «отлично». Один из лучших выпускников курсов. Молодец!

Миша внимательно слушал офицера, но в разговор не вступал. Из своего армейского опыта усвоил простые истины: не лезть вперед без надобности; говорить тогда, когда спрашивают.

— Скоро выпуск, хочу взять тебя в свою группу. Пойдешь?

— А что, разве можно отказаться? — Миша пристально посмотрел в глаза офицеру.

— Отказаться? — Киселев недовольно скривился. — Странные вещи говоришь, Дедушкин. Чем же я тебя не угодил?

— Было дело, чего уж вспоминать.

— Нет, ты скажи, раз заговорил, это очень серьезно. Между нами не может быть недомолвок. Я слушаю.

— Хорошо, скажу, если требуете, — Миша поднялся со стула.

— Да сиди ты, не вставай, — махнул рукой офицер. — В ногах правды нет.

— Вы помните бой у поселка Поляниновичи? Он был в мае, когда брали немецкого диверсанта

— Еще бы. Хорошо помню. Ты выполнял тогда мое первое задание. Справился. Правда, вырвался этот гад из окружения. Но, «Пантеру» артиллеристы подбили. А почему ты об этом меня спрашиваешь?

— Потому, — Миша занервничал, покраснел, — потому, что ваши снайперы упустили этого диверсанта. Они не могли не видеть, что этот фашист держал на прицеле меня и девочку, мою племянницу, которая была у меня на руках. Вы же говорили, я хорошо это помню, что в критической ситуации немца сразу прихлопнут. Почему оставили его в живых?

— Ах, вот ты о чем? — усмехнулся удовлетворенно Киселев, поняв, что обида у Михаила на него пустяковая. Он раскрыл портсигар и протянул его Михаилу. — Закуривай. Я подумаю, как тебе ответить.

— Вы же знаете, что я не курю.

— Знаю. В общем, живым нам нужен был этот Ольбрихт, понимаешь? В последний момент получили приказ брать его живым. Потому и не стреляли. Но, как видишь, все обошлось хорошо и для тебя и твоей племянницы.

— Хорошо? Ничего хорошего, — Миша насупился.

— Понимаю тебя, ты вспомнил о сестре, — Киселев сам закурил, сделал глубокую затяжку, прошелся по кабинету. — Ты зря затеял этот разговор. Твоя сестра еще легко отделалась. Ей вышка грозила. А дали 10 лет. Пусть еще благодарит за это. Правда, не знаю кого. Кто-то в поднебесной канцелярии за нее по-крупному заступился. Не мы с тобой ее под немца уложили. Не нам и отвечать за последствия. Поэтому будь мужиком. Главное – она жива. Даст бог, еще увидитесь.

Миша на реплику офицера не ответил, задумался. Действительно, мог ли в той ситуации, Киселев ему помочь? Наверное, нет. А 10 лет лагерей для Веры, считай за счастье. Матерого диверсанта упустили. Вот дуреха, так дуреха. Угораздило же влюбиться в этого немецкого офицера. Миша сокрушенно вздохнул. Что уж печалиться, заслужила.

— Вопросы есть ко мне? — Киселев смотрел на Михаила открытым доброжелательным взглядом.

— Больше нет. Я свободен.

— Подожди. Запомни, Михаил, раз и навсегда. Я зла не желаю ни тебе, ни твоей семье. Мои слова искренни. Ясно?! И ты на меня не злись. Теперь веришь мне?

— Верю, — Миша поднял голову и прямо посмотрел в глаза капитану.

— Вот и замечательно, — Киселев повеселел, — значит, будем работать вместе в одной группе. Будешь моим заместителем. А теперь, — офицер достал из папки несколько листов печатного текста, — изучай свою биографию. В этих листках либо твой успех, либо провал. Бери, — и передал их Михаилу. — На контрольном экзамене выберешь, что понадобится, по своему усмотрению. Здесь две легенды для тебя. Первая – Поплавский Казимир Тарасович, был писарем в городской управе г. Минска, отступал вместе с немцами. Вторая – старший лейтенант Вермахта Ганс Клебер, командир саперного взвода, контужен, немного заикается. Вся информация правдивая, проверенная, не туфта. Люди эти сидят у нас. Схожесть твоя с ними имеется. Немецкую структуру до полка, командный состав до дивизии, там же найдешь. В общем, все подробно изучай, обдумывай.