Чужой для всех

То, что здесь был бой, Селезнев убедился сразу. Свежие бурые пятна, запекшейся крови на камнях 'гравейки', валявшиеся недалеко пустые автоматные гильзы, многочисленные, беспорядочные опечатки сапог, явственно говорили о недавней разыгравшейся трагедии. Да и сам воздух, показался капитану прогорклым и тяжелым, который всегда стоит некоторое время на месте боя. Он медленно обошел воронку, отметив про себя калибр фугаса Т-34, и случайно ковырнул сапогом ее край и ахнул от неожиданности. Из — земли торчала чья-то оторванная рука и обгоревший кусок солдатской гимнастерки. Капитан дернулся, словно был поражен электрическим током и отвернулся от ужасной находки. Сдерживая в себе тошнотворный комок, он выругался и, приподняв голову, посмотрел в сторону леса, куда шла протоптанная сапогами свежая тропинка. По ней явно что-то волокли. И в этот момент до его сознания дошла картина скоротечного, безжалостного боя. Он понял, как все произошло. Но он не хотел верить и отгонял саму мысль, что этот бой, как-то связан с комиссией из политотдела армии. Тем не менее, с его лица не сошел испуг, когда он прибежал к машине и отдал команду на прочесывание леса.

— Что-то случилось, товарищ капитан? — на него были устремлены глаза молодого строгого офицера.

— Не знаю Никитин, — ответил тот и растеряно посмотрел на командира взвода. — Видно, случилось. Притом… Не поправимое…

Через полтора часа найденные в лесу тела офицеров и солдат штаба армии были доставлены капитаном Селезневым в полк.

Командир полка побледнел, услышав доклад о происшествии и еще не веря словам, произнесенным помначштаба, бросил тому в лицо: — Не может этого быть капитан! Ты представляешь, что ты говоришь? Как я буду докладывать такие сведения наверх? Может они не из армии?

Капитан молчал, опустив голову.

— Может ты ошибся Селезнев?

— Нет, товарищ подполковник, — тихо и растерянно, осознавая частично и свою вину в происшествии, проговорил капитан. — Ошибки не может быть. Бойцы узнали комсорга армии.

— Пойдем. Я должен убедиться в этом сам и воочию.

Кузнецов нервно и быстро вышел за Селезневым и направился к медсанбату, куда были доставлены тела погибших боевых товарищей…

Сильное внутреннее волнение мешало сосредоточиться командиру полка и доложить начальнику политотдела 29 стрелкового корпуса, а за тем в дивизию о происшествии. Шутка ли сказать, его полком пропущены диверсанты, следы которых он потерял и, которые уже успели расстрелять комиссию политотдела армии, направлявшуюся к нему.

— Водки налей! Помянем! — кивнул головой Кузнецов ординарцу и поставил на стол два граненых стакана, вернувшись из медсанбата. — Бери начштаба, для храбрости, — и немного дрожащей рукой взял стакан, наполовину заполненной прозрачной жидкостью. — Пусть земля им будет пухом…

А этих гадов! Если не мы, так другие достанут. Скоро под их ногами земля будет гореть от нашей мести.

Командир зло посмотрел в сторону передовой. Его зрачки расширились. — За каждого убитого бойца пять фрицев останется лежать на этой белорусской земле. Мы еще покажем, как умеют русские воевать… — После чего, он сделал короткий выдох и выпил залпом содержимое стакана.

Горстью захватил квашеной капусты из глиняной посуды и, закусывая ею, подошел к телефонисту. — Вызывай второго…

Преследование немецкого танкового взвода было прекращено. Тот обошел стороной Белицк и по бездорожью устремился на юг. Следы его были утеряны. Нужна была незамедлительна помощь авиации или танковых частей. 413 стрелковый полк не располагал ни тем и не другим.

Подполковник Кузнецов доложил по команде о трагедии и о принятых мерах поиска немецких разведчиков и ждал решения своей участи. Но о нем временно забыли. Переданные им сведения о диверсантах, были настолько серьезны и неожиданны для вышестоящего командования в период подготовки к операции 'Багратион', что потребовали их личного, решительного вмешательства, подключая в дело, поиска и ликвидации врага бронетанковые подразделения, авиацию, а также подвижные группы армейской и, даже фронтовой разведки и были взяты на контроль в штабе маршала Рокоссовского.

Глава 15

Май 1944 года. В расположении 9 армии Вермахта под Бобруйском. Группа Армий Центр. Восточный фронт.

Представительский 'Хорьх-930V' с 90-сильным мотором, не спеша доставлял генералитет 9 армии Вермахта к военному аэродрому. Яркое полуденное солнце, отражаясь от полированных до блеска бамперов легковой машины, веселыми зайчиками прыгало по неровной прифронтовой дороге, ослепляя дежурные посты и патрульный транспорт. Встречная военная техника, подразделения гренадеров, издали завидев важный эскорт, прижимались к бровке дороги и при его подъезде с должным подобострастием отдавали честь. Многие знали, что это машина командующего армией.