Чужой

Я уже терял сознание, перед мысленным взором в каком-то тумане мелькали лица родных и близких, я прощался со всеми и был спокоен. Вдруг я увидел свою младшую дочь, которая стояла ухватившись руками за край манежа, она молча смотрела на меня, чуть приоткрыв свой ротик. Мне даже показалось, что она произнесла слово — папа, хотя она еще и не умела говорить. Мысль о том, что я больше никогда не увижу ее, была нестерпимой. Я не знаю, что произошло со мной. Рванувшись из последних сил, я сбросил с себя противников, они покатились к входной двери. Мне удалось встать и я ударил одного из нападавших, но я никак не мог восстановить дыхание, и удар получился слабым. Они оба уже были на ногах, и мне пришлось отступать на кухню. Мне удалось запереть дверь, но часть ее была стеклянной, и они вломились ко мне, выдавив стекло.

У одного из нападавших в руках оказалась доска, он занес ее у меня над головой и опустил вниз. Я успел увернуться, и удар пришелся вскользь по плечу. На долю секунды я отвел взгляд к окну, мелькнула мысль выпрыгнуть вниз, но с пятого этажа прыжок, скорее всего, оказался бы смертельным. Дыхание стало восстанавливаться, и я решил пробиваться к выходу. Главное не дать сбить себя с ног и постараться свалить противников. В прыжке я ударил ногой в пах того, кто уже поднимал доску для второго удара, и он со стоном согнулся пополам. Мне повезло, что его приятель несколько растерялся, очевидно, не ожидая от меня такой прыти, и мне удалось повалить его на пол. Перепрыгнув через лежащего, я выскочил в коридор и быстро спустился вниз.

Семенова не было. Я добрался до дежурного и, заявив о нападении, потребовал вызвать следователя прокуратуры. Вместе с ним мы поехали в эту злополучную квартиру, где он сделал осмотр места происшествия. Ни одного из злодеев там, разумеется, уже не оказалось. Вернувшись в дежурную часть, я написал рапорт и отправил его в прокуратуру. Прошло несколько дней, однако никаких мер к розыску преступников принято не было, а материал, собранный следователем, исчез навсегда.

Я пытался сам найти концы, разыскал Семенова и спросил его, куда он пропал в тот вечер.

— Никуда я не пропадал, ждал тебя у подъезда, — нагло ответил он. — А ты все докапываешься до правды?

— А ты рекомендуешь этого не делать?

— Рекомендую. А если будешь и дальше ворошить это дело, я дам показания, что ты сам начал драку. Да, ты сам виноват, они защищались.

— Подонок.

Я понял, что Семенов заранее знал, что произойдет в тот вечер, по сути, отдал меня в руки преступников, но доказать это было невозможно. Ложь, которую он мог распространить, выглядела правдоподобно, ему бы поверили, заниматься этим нападением самостоятельно значило попусту потратить время и нервы. Я отступил, успокаивая себя мыслью, что, в конце концов, им не удалось убить меня.

А то, что кто-то пытался уничтожить меня, было совершенно ясно. И очень скоро они повторили свою попытку.

Я возвращался домой поздно вечером. Выйдя из автобуса, я стал переходить дорогу. Улица была пустынна, невдалеке стояла только черная «Волга», прижатая к обочине. Я не обратил особого внимания на то, что двигатель ее работал, и спокойно шел, приближаясь к тротуару. Неожиданно машина сорвалась с места и, быстро набирая скорость, помчалась прямо на меня.

Я прыгнул в сторону и почувствовал дикую боль в ноге. Подвернуть ногу в такой ситуации означало одно: уйти мне не удастся. Крылом «Волга» ударила меня в бедро и отбросила в сторону. Я упал в метре от тротуара и на какое-то мгновение потерял сознание. Очнувшись, я увидел, что автомобиль задним ходом снова наезжает на меня. Номера на машине не было.

Вскочив, я чуть не закричал от боли, но сумел устоять на ногах и побежал наугад туда, где могла оказаться помощь. Честно говоря, не знаю, на что я надеялся, но кое-как доковылял до ближайшего пустыря, где шла какая-то стройка. Может быть, хотел скрыться в темноте среди вагончиков строителей или рассчитывал, что шум привлечет сторожа. Все произошло слишком быстро, чтобы искать лучший выход.

Я с трудом поднялся на пригорок и услышал сзади щелчок захлопываемых дверей. Преследователи явно пустились в погоню. Шансы убежать с поврежденной ногой были минимальны. Я остановился. Легко отдавать свою жизнь я не собирался и приготовился защищаться.

Один за другим прозвучали два выстрела. Почувствовав сумасшедшую боль, пронзившую все тело, я потерял сознание…

Очнулся я на дне глубокого котлована, куда упал оступившись, когда услышал выстрелы. Пули не задели меня. Поврежденная нога распухла, голова раскалывалась. Преследователи, увидев, как я упал, видимо, решили, что дело сделано, а может быть, их что-то спугнуло, раз не стали удостоверяться, жив я или нет. Я кое-как добрался домой, перебинтовал ногу, выпил какие-то таблетки и лег.

Конечно, заснуть я не мог. Что делать? Как жить дальше? Сила явно на их стороне. Я уже давно переступил ту черту, которую не дано переступить никому. Если им не удалось убрать меня вчера, если они промахнулись сегодня, то они обязательно сделают это завтра.