Чужие пространства

Степан набросил на плечи плащ. Голос ветра сразу стих, словно тот осознал безнадежность своих попыток. Степан развязал узелок, выбрал между обычными лепешками одну - зеленого цвета, - только она и была для него сегодня настоящей пищей, остальные нужны только для маскировки.

Сейрос всегда тратил много времени для того, чтобы замаскировать свои подлинные намерения, скрыть истинные цели от бесчисленного сонма невидимых живых существ, населявших воду, скалы и воздух. Прав ли он был? Не Степану судить об этом. Он отломил кусок зеленой лепешки "силы", проглотил его и запил еще одним глотком воды. Он не испытывал теперь ни голода, ни жажды. Даже удушливый зной перестал причинять неудобства. Возможно, это результат тренировок, возможно, лепешка содержала в себе тонизирующие вещества.

Степан встал и, сунув плащ в котомку, пошел дальше, навстречу закату.

Ночь прошла спокойно под надежной защитой магического Круга. К рассвету следующего дня он беспрепятственно дошел до поворота.

Вокруг стояла тишина, какая бывает только перед землетрясением. Природа словно прислушивалась к чему-то. Близился полдень двадцать второго июня 1968 года. До великого противостояния планет оставалось не более двух часов, солнце стояло почти в зените. Степан повернул и прибавил шаг, замечая все больше приметных мест, о которых говорил Сейрос. Сердце глухо стучало в груди - он никак не мог справиться с волнением. Он знал, что воин в ответственный миг обязан быть абсолютно спокоен, но ничего не мог с собой поделать впервые за два долгих дня пути. Вот он - последний подъем, еще один поворот, утес, похожий на голову крокодила, русло пересохшего потока, пологий гребень скалы, еще шаг, два - и там должна уже открыться его взору темная скала...

Вот и она... На фоне светлого песчаника выделяется, словно специально вытесанный из гранита, черный монолит. Ноги словно налились свинцовой тяжестью...

Каждый шаг дается все труднее - он едва отрывает подошвы, переставляя ноги, как колоды.

Скала теперь совсем близко. Почти правильный, поставленный на ребро параллелепипед в самом деле похож на дверь без стены, забытую каким-то великаном на этом ровном горном плато. Он чувствует легкую ритмичную вибрацию почвы... Так и должно быть. Сейрос говорил об этом ритме. С ним связано самое главное условие перехода. Нужно уловить момент, поймать гребень невидимой энергетической волны.

Если ее ритм попадет в резонанс с внутренним ритмом скалы... Все предметы обладают своим внутренним ритмом. Камертон можно услышать... Ритм скалы способен почувствовать лишь специально подготовленный человек... И он чувствовал этот ритм, захватывающий, могучий, словно стучало под землей огромное дремучее сердце гор.

Осталось всего несколько шагов. Но идти все труднее. И тогда справа, из-за ребра скалы, вылетает воронка песчаного смерча. С бешеным свистом она бросается человеку навстречу, отрезая дорогу к скале.

Неодолимая сила рвет его вверх и в сторону. Ноги отрываются от земли, и в то же мгновение мир начинает бешено вращаться. Степан понимает, что вертится он сам, что смерч захватил его в свои смертельные объятия. Вздохнуть невозможно, он ослеп и оглох, но все еще продолжает бороться. И вдруг падает на песок.

Удар оглушает его.

Когда пелена перед глазами исчезла, Степан встал и подошел к скале. На этот раз он не почувствовал никакого сопротивления, не ощутил никакого ритма. Перед ним возвышалась самая обычная скала из шершавого черного гранита, от нее шел жар, камень раскалился от полуденного солнца. Кое-где из трещин лезли к солнцу зеленые кустики травы... Степан приложил руку к камню и ощутил под ладонью его несокрушимую ребристую поверхность. Надо было что-то делать. Он чувствовал себя полным дураком. В конце концов он разбежался и ударил о скалу плечом. Удар отрезвил его, и он медленно опустился на землю у подножия скалы.

Разочарование оказалось сильнее, чем он ожидал. Избитое тело болело, теперь он почувствовал жажду и голод. Краски окружающего померкли. Все теперь представлялось ему плоским, серым, не имеющим никакого значения. Солнце стояло уже невысоко, жара спадала, пора было трогаться в обратный путь, к людям.

Теперь он знал, какую цену придется заплатить за блестящую, как мишура, выдумку Сейроса - разочарование. Впереди его ждала жизнь в совершенно чужом древнем мире ацтеков, ждал договор и все, что из этого вытекало. Он устал от бредовости этого мира и подумал, что, если идти все время на запад, он снова попадет в пустыню, из которой пришел, туда, где навсегда затерялись следы его каравана. Он будет искать их снова, до тех пор, пока не погибнет.

Степан медленно побрел вдоль скалы, чтобы обогнуть ее и выйти к западному ущелью. Потом ему останется лишь спуститься с перевала, чтобы снова попасть в смертоносную пустыню.

Сейрос говорил: "Мир таков, каким мы его представляем. Стоит выпустить его из взгляда, как он начинает изменяться, течь как вода. Иногда это можно заметить в уголках глаз".