Чужие пространства

Слухач больше не отвлекал внимания, и лишь рукоять… Мое зрение обладало одной странной особенностью. Оно могло иногда приблизить предмет, показать его так, будто он находился в нескольких сантиметрах. И это случилось теперь.

Рукоять из потемневшей от времени бронзы словно бы повисла передо мной в пространстве.

Два зверя бежали по ее поверхности навстречу друг другу. Два зверя из детской сказки… Я слишком хорошо знал этот рисунок, чтобы его не узнать. Правда, на той рукояти, что лежала под корнями отца деревьев, лезвие выгорело дотла, оплавив саму рукоять, — здесь же оно сверкало ослепительным голубым светом.

В моем вещем сне лезвие выглядело зеленым, но на самом деле оно голубое.

Роману вдруг показалось, что в уголках его неподвижных, мертвых глаз, появились живые слезы…

Странное имя возникло в сознании. Всеми забытое имя из давно прошедшего круга.

Но левраны бежали по рукояти меча, и я должен был встать, подняться на ноги, чтобы убедиться в этом воочию.

Я понимал всю невыполнимость возникшего желания — мертвое тело не может ходить.

Сама мысль о движении хотя бы одного пальца казалась кощунственной.

Но просыпалась память о невозможном, и живые следы текли по щекам, и отступал леденящий холод. Медленно, непроизвольно я потянулся к чему-то навсегда утраченному и все же бесконечно дорогому.

Тогда в третий раз лопнула сухая оболочка куколки.

Я стоял перед постаментом, а на уровне моей головы по бронзовой рукояти меча в самом деле бежали левраны.

Так вот ты какой, Светозар… Я прошептал имя меча нежно, как имя близкого человека, и жадно потянулся к знакомой рукояти. Ни опасения, ни страха — ничего я в тот момент не чувствовал, точно встретился со старым другом. Рукоять поместилась у меня в ладони привычным холодком бронзы.

Тогда осторожно, медленно, будто боясь расплескать невидимую чашу, я пододвинул меч к себе. Мне даже не потребовалось прилагать особых усилий. Он словно тысячи лет ждал этого простого жеста и теперь вдруг очутился у меня в руках.

Его шипящее, усыпанное летучими искрами лезвие излучало мягкий ровный свет.

Похоже, все оно состояло из твердого алмазного пламени. Накопленная за века световая мощь переливалась в нем, живым огнем передаваясь мне.

Я снял с постамента мягкую перевязь без единого украшения, с короткими черными ножнами. Казалось, в них невозможно поместить огромное сияющее лезвие, но оно исчезло там все и погасло. Мне стало грустно без его живого света.

Закрепив ножны на поясе, я тут же вновь извлек Светозар.

Сила, скрытая в нем, приподняла мою руку. Сверкающее острие будто искало нечто на сплошной каменной поверхности яйца и вдруг, вздрогнув, остановилось.

Затем неожиданно для меня лезвие удлинилось. Сверкающий луч уперся в стену и осветил ее нездешним, запредельным светом.

Часть стены — квадрат не больше двери, — словно расплавившись, в секунду превратилась в огненную заверть. Старый ритм дороги миров, услышанный мной впервые в горах, как стук их огромного мохнатого сердца, зазвучал сейчас вновь.

Я понял, что Светозар сможет открыть для меня такую дверь в любом месте.

И еще одно знание пришло ко мне, ничего не растопив в куске равнодушного льда, оставшегося внутри меня даже сейчас.

Теперь я могу управлять своим движением по дороге миров. Я знал, где мое присутствие в эту минуту необходимо больше всего.

Где находится перекрестье дорог, в котором я смогу нанести самый чувствительный удар властелину чужих пространств. Раз уж в моей судьбе не осталось ничего иного, кроме мести.

Я шагнул прямо в глубь огненной заверти. На секунду холодный огонь плюнул мне в лицо, и мир Адры навсегда исчез из моей жизни.

Через несколько долгих мгновений я оказался в знакомой хмурой долине.

Заходящее солнце, как в первый мой приход сюда, освещало далекие вершины, скрывавшие белый замок.

В ущелье, заваленном обломками доспехов, я не встретил ни одной нашей заставы.

Их не было на всем пути к замку. Неужели я опоздал? Неужели все уже напрасно?

Нет. Судьба не могла поступить настолько несправедливо. Хотя бы горькое утешение местью — не самое лучшее из утешений — должно было быть мне оставлено.

И я не ошибся. Едва из-за поворота возникли резные башни замка, как я увидел флаги на их шпилях, услышал звуки боевых рогов. Замок жил. Бесконечная битва все еще продолжалась.

Но теперь положение осажденных стало полностью безнадежным. Средние бастионы пали, стены разрушены, схватки шли у самых дверей.

Я вошел в западные ночные ворота, за которыми никогда не бывало сечей.

Именно через них провел меня когда-то Мстислав. Ворота и сейчас оказались открытыми. Ни одного часового, ни малейшего препятствия на всем моем пути.

За дверью башни открылась знакомая узкая лестница, ведущая во внутренние покои.

Я прошел оружейную. Мстислав раскладывал на полках кольчуги и шлемы.

Услышав шум шагов, он удивленно повернулся. И долго, не узнавая, всматривался в меня.

Только когда его глаза опустились ниже, к рукоятке меча, к изображенным на ней левранам, в лице белого витязя что-то дрогнуло.

— Ты?! Неужели ты смог это сделать?! — Взгляд Мстислава вновь скользнул по мечу.