Чужестранцы

Тогда Ванька моментально, словно от электрического удара, приподнялся на диване, почесался и, не говоря ни слова, побежал вверх по лестнице.

-- Потрудитесь подать самовар! -- попросил приезжий, когда Ванька, войдя в номер, встал, как вкопанный, и вопросительно устремил на него свои оловянные глаза.

-- Сею минуту! -- отчеканил Ванька и, моргнув бровью, повернулся, чтобы выйти.

Приезжий остановил его:

-- Как мне найти здесь некоего Рябчикова?

Ванька не понял вопроса и предупредительно ответил:

-- Рябчиков не держим: тухнут-с. Соляночку московскую, биточек, щи ленивые можно-с...

Приезжий ухмыльнулся и, видя, что Ванька продолжает стоять с устремленными в одну точку глазами, махнул рукою.

-- Девять, кажется, пробило? -- спросил он вдогонку Ваньке. Тот остановился и, немного замешкавшись, не без труда объяснил, что хотя и пробило девять, но что это все одно, что десять, так как кукушка кричит на один час меньше, чем бы следовало ей кричать по правилу.

-- Девять, примерно, прокукует, а десятый только так, скрипнет; оно и показывает словно десять. Механизма попорчена...

Спустя десять минут Ванька опять уже лежал на диване, и для того, чтобы подать приезжему самовар, буфетчику пришлось опять проделать такую же штуку, т. е. сойти к дивану и ткнуть Ваньку.

-- Что ты, словно мертвый! Будет дрыхнуть-то, -- сердито заметил он Ваньке.

-- Три ночи, Митрий Митрич, не спал как следует, -- оправдываясь, проговорил на ходу Ванька и сердито забурчал про себя: "дадите вы уснуть! ни днем, ни ночью спокою не знаешь"...

С чувством затаенной неприязни к приезжему принес Ванька в 5 поднос с посудой, подал самовар и сердито нахлобучил на него камфорку.

-- Сходите за булками! -- попросил приезжий.

Ванька долго ходил за булками, хотя булочная была в соседстве, и вернулся опять недовольный. Но когда барин не взял от него сдачу, Ванька умиротворился:

-- Горяченький еще! -- сказал он, тыкая пальцем в булку, и хотел было выйти из номера, но тут ему вспомнилось Стратоновское поручение понаблюсти, -- и он замедлил. Взяв щетку, Ванька стал лениво гладить ею пол с облезшею желтой краской и изредка поглядывать на барина.

Приезжий сидел у окна и читал газету. Он был высок, худощав, с продолговатым лицом, впалыми щеками и с большим изрезанным морщинами лбом; длинная борода клином и большие темные волосы, откинутые назад и небрежно рассыпавшиеся, -- делали это лицо еще более вытянутым и худым, а большие серые глаза и прямой правильный нос придавали этому лицу какую-то странную привлекательность, кладя на него отпечаток грусти, ума и вместе с тем гордости. Это было одно из тех лиц, при встрече с которым кажется, что вы где- то встречали уже это лицо, что оно хорошо знакомо вам...

Ваньке это лицо не внушило особенного доверия. Бархатный пиджак, длинные волосы и оседланный золотым пенсне нос, -- все это сбивало Ваньку с усвоенных им понятий о людях: "дьячок -- не дьячок, а пес его знает, из каких он"...

Порывшись в дорожном чемодане, приезжий вытащил что-то завернутое в бумаге. Ванька насторожился. Приезжий развернул бумагу и заварил чай.

-- Зина, вставай-ка! Самовар -- на столе, булки -- горячие, -- громко произнес приезжий.

-- Не хочется, Володя... у-у-ух!.. -- ответил из-за ширм ленивый женский голос.

-- Будет спать... Пора.

-- Какое уж теперь спанье!.. Обед скоро, -- заметил Ванька.

Приезжий от нечего делать взял в руки афишу, в которой были завернуты принесенные Ванькой булки и стал ее прочитывать.

Это было объявление о живых картинах в пользу "Мизернкордии".

"Бисмарк -- З. П. Рябчиков".

Неужели это -- он, брат Зины? Тот самый, которого им предстоит разыскать?

-- Зина!

-- Что?

-- Кажется, я нашел твоего Захара Петровича... -- крикнул приезжий и расхохотался.

-- Где? Как?

-- В живых картинах изображал Бисмарка...

-- Не может быть!

-- Так точно-с, -- сказал Ванька, переставая мести пол, -- очень даже превосходные картины были. Пели, между прочим, однако все уж не то... Ежели бы недельки две -- три раньше приехали, -- и вы могли бы себе удовольствие получить...

-- А вы разве были? -- улыбаясь спросил приезжий.

-- Как же-с! Мы вместе с Григорием -- дворником у нас служит -- ходили в тиятру...

-- Вот я вас давеча про Захара Петровича Рябчикова и спрашивал. Знаете его?

-- Захара-то Петровича? Очень даже хорошо. Порядочный господин. В прошлом месяце нашего хозяина вместе с ним, с Захаром Петровичем, у мирового судили за санитарности... Мы с Григорием ходили полюбопытствовать. Занятно. У них свой дом на Николаевской улице, собственный, двухэтажный, каменный, с мезонином-с. Они с нашим квартирантом знакомы... Рядом с вами у нас маляр живет, патреты рисует... Сын парядочных родителей, а только что сбился с правильной пути... Ха-роший малый, только что компанию водит неподходящую... Репутацию свою замарал...

-- Коридорный И-ван!.. -- раздался громовый голос в коридоре.