Чужак в стране чужой

Но для Валентайна Майкла все эти люди — в том числе даже эти назойливые существа женского пола — являются братьями, он представляет их гордо и радостно, тем самым налагая на Махмуда узы обязанностей, несравнимых даже с теми, которые человек имеет по отношению к сыновьям брата своего отца. Махмуд усвоил смысл марсианского термина, обозначающего такое опосредованное родство, при прямом общении с марсианами и не нуждался в неадекватных переводах типа «цепная связь», а также в пересказах вроде «брат моего брата — мой брат» или «две вещи, равные порознь третьей, равны между собой». Он видел марсиан, он знал их бедность (по земным меркам), он чуть-чуть прикоснулся к их культурному богатству — и сумел оценить его огромность. И он огрокал, что межличностные отношения — высшая для марсиан ценность.

Что ж, ничего тут не попишешь — он разделил с Валентайном Майклом воду и теперь обязан оправдать его доверие. Остается только надеяться, что эти янки — не совсем уж окончательные жлобы.

Доктор Махмуд приветливо улыбнулся и продолжил:

— Валентайн Майкл объяснил мне — и с большой гордостью, — что все вы находитесь с ним… (тут он произнес марсианское слово).

— Как?

— В братстве по воде. Вам это понятно?

— Грокаю.

Махмуд сильно сомневался в Джубаловом «гроканье», но сомнения эти предпочел оставить при себе.

— Я состою с ним в таком же родстве, а потому считаю своей обязанностью попросить вас считать меня членом семьи. Я знаю ваше имя, доктор, а вот это, очевидно, мистер Какстон. Мистер Какстон, я часто вижу вашу фотографию в газете, рядом с колонкой. А теперь позвольте мне разобраться в молодых дамах. Вот это, очевидно, Энн.

— Да, но она в мантии.

— Конечно же. Придется мне выразить ей свое уважение немного позже.

Знакомясь с Джилл, Махмуд неожиданно услышал правильное марсианское обращение к брату по воде, произнесенное тремя октавами выше, чем это сделал бы марсианин, и в то же время с абсолютно точным акцентом (со стороны это звучало так, будто несчастная медсестра жестоко застудила горло). Из той сотни с небольшим слов, которые Джилл начинала понимать, произнести она могла не более дюжины, да и те с грехом пополам; но это обращение, которое ей приходилось слышать и употреблять десятки раз на дню, было усвоено в совершенстве.

Глаза доктора Махмуда расширились — пожалуй, в этих необразованных варварах что-то есть… и не стоило спешить, ставя под сомнение интуицию Ватентайна Майкла. Он мгновенно ответил Джилл соответствующим приветствием и приложился к ее руке.

Краем глаза Джилл увидела на лице Майкла выражение полного восторга; она кое-как сумела прохрипеть самую короткую из девяти форм ответа на ответ — хотя и не понимала ее и вряд ли решилась бы произнести ее эквивалент, соответствующий биологии человека, по-английски. И уж во всяком случае — не обращаясь к почти незнакомому мужчине.

Махмуд, понимавший эту фразу, воспринял ее не в буквальном смысле (для людей анатомически невозможной), а символически — и ответил положенным образом. Но тут возможности Джилл иссякли; не слова не поняв, она не могла ответить даже по-английски.

И тут медсестру Бордман посетило вдохновение; взяв со стола один из многочисленных графинов с водой, она наполнила стакан, посмотрела Махмуду прямо в глаза, торжественно произнесла:

— Вода. Наше гнездо — ваше гнездо, — коснулась стакана губами и протянула его семантику, наблюдавшему за всеми этими манипуляциями с нескрываемым интересом.

Тот ответил по-марсиански и тут же сам перевел:

— Поделившиеся водой — поделились всем.

Отпив крошечный глоток, Махмуд начал было возвращать стакан Джилл, но тут же повернулся и протянул его Джубалу.

— Я-то по-марсиански не умею, — сказал Джубал, — но за воду, сынок, спасибо. Да не мучит тебя нигде жажда.

Он опустошил стакан на добрую треть, передал его Бену и шумно перевел дыхание.

Какстон, взглянув на Махмуда, торжественно произнес:

— Взрастим близость. С водой жизни мы взрастим нашу близость, — чуть омочил губы и протянул стакан Доркас.

Все, казалось бы, ясно, но Доркас замялась.

— Доктор Махмуд? А вы понимаете, насколько это серьезно для Майка?

— Понимаю, мисс.

— Я хотела сказать… ну… для нас это тоже серьезно. Это вы понимаете? Вы… грокаете?

— Я грокаю в полноте — иначе я отказался бы пить.

— Хорошо. Да пьешь ты всегда вдосталь. Пусть наши яйца лежат в одном гнезде.

По щекам Доркас потекли слезы, она отпила и торопливо сунула стакан Мириам.

— Возьми себя в руки, — прошептала Мириам, после чего обратилась сперва к Майклу:

— Мы приветствуем своего брата водой, — а затем к Махмуду, — гнездо, вода, жизнь. — Немного отпив, она добавила: — Наш брат, — и протянула ему стакан.

Махмуд допил все, что осталось на дне, и протяжно произнес по-арабски:

— А если вы смешаетесь с ними, то они — ваши братья.^{50}

— Аминь, — согласился Джубал.