Чужак в стране чужой

— Ну и ну! Стоит, пожалуй, вспомнить, что я — адвокат, и предложить им обоим свои услуги. Интереснейшее дело! Если тут была допущена некая ошибка — или даже ошибки, — могут выясниться самые неожиданные обстоятельства.

— Мне кажется, вы забыли, — холодно улыбнулся Хайнрих, — что тоже попадете в каталажку.

— Смею вас заверить, что совсем ненадолго. — Джубал повернулся к дому и заговорил громче: — Если, как я надеюсь, нас слышал судья Холленд, рассмотрение habeas corpus — для всех нас — произойдет очень быстро. А если где-нибудь в окрестностях есть рассыльная машина Ассошиэйтед Пресс, не придется терять времени на выяснение, куда и кому нужно вручать новости.

— Мелкий жулик — он всегда мелкий жулик, так, что ли, Харшоу?

— Клевета, мой дражайший, типичная клевета. И я это запомню.

— Запоминайте, сколько хотите. Свидетелей-то нет.

— Вы так думаете?

15

Валентайн Майкл Смит пересек наполненный мутноватой водой бассейн и обосновался в самой глубокой его части, под трамплином. Он не знал, почему брат сказал ему спрятаться, он даже не знал, что прячется. Джубал попросил его лечь на дно и не подниматься, пока не придет Джилл, этого было достаточно.

Он свернулся клубком, выпустил из легких воздух, заткнул горло языком, закатил глаза, уменьшил частоту сердцебиений и стал практически мертвым — только что не покинул телесную оболочку. Затем он растянул свое личное время так, что секунды казались часами — нужно было многое огрокать.

Ему снова не удалось достигнуть идеального понимания, полного взаимопроникновения — гроканья, которое должно устанавливаться между братьями по воде. Не удалось именно ему, именно он неверно пользовался странным, неоднозначным человеческим языком. А в результате Джубал расстроился.

Смит знал, что его людские братья способны переносить — безо всякого для себя вреда — огромные эмоциональные нагрузки, и все равно очень жалел, что расстроил Джубала. И ведь в тот самый момент, когда вроде бы удалось огрокать самое трудное из человеческих слов. А чему тут, собственно, удивляться, ведь если длинные человеческие слова имеют обычно почти постоянное значение, то короткие склонны меняться самым странным и непредсказуемым образом. Так, во всяком случае, грокалось. Вникать в короткие человеческие слова — все равно что резать воду ножом.

А тут — совсем короткое слово.

К тому же Смит по-прежнему чувствовал, что огрокал слово «Бог» совершенно верно — путаница возникла из-за неумелого подбора других слов. Ведь описываемая им концепция была настолько простой, настолько основополагающей, что объяснить ее мог бы и детеныш — по-марсиански. Нужно только найти человеческие слова, которые позволят говорить верно, и нужным их сочетанием добиться полной передачи того, что так просто выражается на родном языке.

И все-таки странно, что возникают какие-то трудности с этим понятием, даже когда говоришь по-английски, ведь это знает каждый… иначе они не могли бы грокать, оставаясь в телесной форме. А может, перестать бороться с вечно ускользающими значениями и обратиться за помощью к человеческим Старикам — пусть объяснят, как выразить эту мысль. Тогда придется подождать обещанной Джубалом встречи — ведь он, Майкл, всего лишь яйцо.

Он почувствовал легкий укол сожаления, что не удостоен чести присутствовать при развоплощении брата Арта и брата Дотти. А затем начал наново просматривать вебстеровский новый международный словарь английского языка, третье издание, опубликованное в Спрингфилде, штат Массачусетс.

Смит находился далеко, очень далеко, и все равно остро ощутил тревогу: оставшимся на берегу угрожала опасность. Отложив свои словарные воспоминания между «шербетом» и «шериданом», он начал думать. Следует ли покинуть воду жизни и присоединиться к братьям, чтобы огрокать и разделить их беду? Дома все было просто и однозначно — беду встречают все вместе, в радостном единении.

Но Джубал сказал ему ждать.

Он вспомнил слова Джубала, тщательно справил их с другими человеческими словами, чтобы иметь полную уверенность в правильном огрокивании. Нет, все так и есть — он должен ждать, пока не появится Джилл.

И все же Смит ощущал такую тревогу, что не мог вернуться к своему словарю. Долгое огрокивание было вознаграждено идеей, настолько смелой и неожиданной, что он задрожал бы от восторга — будь его тело способно сейчас дрожать.

Джубал сказал ему поместить тело и оставить его там до прихода Джилл, но разве же говорил Джубал, чтобы и он сам ждал вместе с телом?

Идею следовало обдумать тщательно и не торопясь — скользкие человеческие слова могут привести к ошибке. В конце концов все сомнения исчезли — Джубал не приказывал ему оставаться в теле, таким образом появляется выход из нестерпимого положения, появлялась возможность разделить с братьями их беду.

Он решил прогуляться.